Решение Совета должно быть приведено в исполнение в течение пяти дней с момента получения диплома».
Сказать, что зал был шокирован, — значит, ничего не сказать. Подобного здесь еще не происходило с тех пор, как Академию возглавил Бентаре — солдат для боевых баз всегда набирали в специальных военных училищах и летных школах, а из Академии Космонавигации еще ни разу не забирали выпускника на фронт. Даже сам ректор выглядел озадаченным, не говоря уж об остальных членах правления, а в зале — те вообще перестали что-либо понимать. Джеймс же смотрел прямо в глаза ректору, пытаясь свыкнуться с тем, что ему сообщили: он отправляется на место боевых действий Конфедерации и Империи Килрач. И не просто на военную базу, а на легендарный «Гетман Хмельницкий», свыше десятка лет ставившую палки в колеса всем планам килрачей в том регионе.
В памяти всплыл макет базы, когда-то висевший в его комнате: длинный и громоздкий трапециевидный корпус с вытянутым раздвоенным грузовым стабилизатором. Перед глазами промелькнули до мельчайших деталей знакомые истребители с военным гербом Конфедерации — меч под полумесяцем планет — на борту, и Джеймс представил, как он садится в подобный космолет, чтобы вместе с прославленными пилотами боевых звеньев, отправляется в бой против фанатиков — килрачей. На его лице как в зеркале отразилась вся гамма чувств, что не прошло мимо опытного взгляда экс-адмирала Бентаре, в прошлом когда-то начинавшего свою карьеру подобным образом на маленькой базе около Земли. Задумчиво покачав головой, он припомнил те дни и с симпатией посмотрел на взволнованного юношу: «Полон задора и, наверно, мечтает о сражениях», — мелькнула мысль и тут же пропала. Но теплое чувство осталось.
— Когда-то я начинал с такого же звания, правда, не в системе Дакота, — словно повторяя свои мысли, негромко, так чтобы расслышал только Джеймс, произнес ректор. — Ты знаешь, что впервые встретил килрачей лишь в сражении при Церере шестьдесят восемь лет назад?
— Нет, сэр, — оставил бесполезные попытки справиться со своим голосом Джеймс. — Мне не говорили об этом. Неужели это правда?
— Да, это правда. Я хотел бы поговорить с тобой после церемонии. Зайди ко мне в ректорат, я буду ждать тебя, — сказал Бентаре. Улыбнувшись, он положил руку на плечо юноше и повысил голос, говоря уже для всех остальных:
— Не скрою, запрос Военного Совета удивил меня. Среди нас нет таких, кто бы помнил о чем-то подобном за все время работы в Академии. Но… — отступив на вытянутую руку от Джеймса, он оглядел его с ног до головы, — …но решения Главного Координационного Совета не оспариваются. Поэтому я поздравляю вас с окончанием Академии и желаю успешной службы в войсках Конфедерации, младший лейтенант Джеймс Ли Твист.
Гася улыбку, ректор протянул Джеймсу руку. И Джеймс, охваченный бурей противоречивых чувств, с гордостью пожал ее:
— Благодарю вас, сэр.
Глава 2.

— Разрешите, сэр? — тихо пискнул коммуникатор на столе ректора Высшей Академии Космонавигации.
— Слушаю вас, — отвлекшись от созерцания целой кипы бумаг, ответил Роджер Бентаре.
— Пришел Джеймс Ли Твист. Он говорит, что у вас с ним назначена встреча. Пропустить его? — коммуникатор несколько искажал голос говорящего, но ректор почувствовал нотку заинтригованности в нем: известие о необычайном решении ГКСК и том, что один из выпускников Академии отправляется на легендарный «Гетман Хмельницкий» (который некоторые политики предлагали сделать военным символом Конфедерации), уже разнеслось по всей Академии. Сплетни, успешно действовавшие тысячу лет назад, с прежней эффективностью выполняли свою роль и в век технического прогресса, но это зависело скорее не от бездушных машин, а от практически не изменившейся за века человеческой природы. При мысли об этом старый экс-адмирал едва слышно рассмеялся.
— Сэр? — возглас из передатчика напомнил, что на другом конце линии дожидаются его ответа.
— Да, пропустите его. И не беспокойте меня.
— Слушаюсь, сэр…
Джеймс машинально пригладил волосы, и без того прилизанно лежавшие на голове, после повелительного кивка секретаря на пневмодверь кабинета ректора. В последний раз оглядев форму: нет ли где пылинки? — он решительно подошел к створкам двери и под любопытным взглядом секретаря коснулся блокирующей клавиши дверного замка. Зашипев, дверь разошлась в две стороны и сразу же закрылась за его спиной, стоило ему преступить порог.
Джеймс впервые был в кабинете ректора Академии и с интересом оглядывался по сторонам. Комната выходила окнами на западную сторону, и кроваво-красные лучи заходящего солнца бросали бурые блики на стены. Сам кабинет был обставлен крайне скудно, словно в подтверждение слухам про строгую и скромную жизнь главного администратора Академии. Вдоль стены по правую руку от входа располагались узкие полки забитые книгами, папками с документами, листами исписанного пластика; прямо напротив окна стоял массивный медного цвета стол, за которым восседал ректор, молча наблюдая за гостем. Над его левым плечом Джеймс отметил висящий в кольце силового поля Орден Конфедерации, награда, которой награждали в самых исключительных случаях; впрочем, сражение при Алосе-12 было одним из таких случаев.
Интерьер комнаты дополняли несколько легких стульев возле левой стены, полностью скрытой детальной схемой Конфедерации и известных людям приграничных секторов килрачей. Разглядывая карту, Джеймс заметил обведенный красным фломастером кружок примерно по ее центру; знаний юноши в космографии вполне хватило для того, чтобы определить какой именно сектор пространства отметил ректор:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125