— Сиделка Бингхемптон лукаво улыбнулась: — Вы ведь не собираетесь кого-нибудь убить, а?
Дулси чуть не упала со стула. Все шло не так, как она задумала. Неужели власть ведьмы так сильна, что подчинила себе и сиделку?
— Потому что если у вас именно такая цель, — продолжала Бингхемптон, — то под рукой множество других средств. — Она кивнула на окно: — Возьмем вот эту живую изгородь.
Дулси проследила взглядом за указующим перстом сиделки:
— Вы имеете в виду олеандр?
— Именно его. Он токсичен. И это только одно растение. По пути сюда я видела заросли травы, известной как «вонючий дурман», по-другому — датура. Это очень сильный галлюциноген, в больших дозах смертельный. Можно привести и другие примеры: грибы, наперстянка, болиголов, да тот же мак, растущий в вашем саду. Все они могут вызвать смерть, если их экстракты ввести в организм в больших количествах. Хотя что я об этом говорю вам, индианке. Вы наверняка лучше меня разбираетесь в этих вещах.
Дулси почувствовала, как кровь ударяет ей в голову. Это она — индианка! Она поставила чашку на стол с такой силой, что кофе залил скатерть.
— Мои предки прибыли из Испании еще в XVI веке! Они были конкистадорами — дворянами, несшими истинную веру на эти земли! — Она инстинктивно осенила себя знамением.
— Не принимайте мои слова близко к сердцу, — сказала сиделка Бингхемптон. — Я никак не хотела вас обидеть. Просто все эти мексиканцы, индейцы… Честно сказать, я не отличаю их друг от друга. Но уверяю вас, я против них ничего не имею.
Дулси встала, выпрямившись во все свои невеликие пять футов с достоинством, которое она только могла изобразить.
— Простите меня, сеньора, — она подчеркнула это слово, думая, что нет ничего удивительного в том, что ни один мужчина не позарился на эту женщину, — но я должна забрать посуду из студии.
Сиделка взглянула на часы:
— Господи Боже! Уже половина второго. Я обязана позвонить доктору Адельману и рассказать ему, как долго миссис Карлисл сегодня находится вне постели.
Она поднялась со стула.
— Интересно, что они там все это время делают?
Дулси подумала, что неудивительно, что сиделку это заинтересовало. Она и сама не помнила, чтобы хозяин когда-нибудь проводил так много времени со своей женой.
Хилари изучала профиль Малкольма. Они приближались к ранчо Карлислов, и он склонился за рулем «бугатти», все время ускоряя бег машины, как будто его гнала к ранчо и Меган неведомая сила. Его всегда влекло к телу Меган, но сейчас за этим стояло нечто большее, чем стремление к сексуальным утехам. Неужели Малкольм влюбился?
Она должна все внимательно обдумать еще раз. Малкольм, по-настоящему великолепный мужчина, как сумасшедший рвется к такой безголовой вертихвостке, как Меган. Будет просто смешно, если она, Хилари, не сможет ее победить. Она уже давно и далеко ушла от своего новоорлеанского прошлого и надеется на большее. Когда-нибудь она откроет собственную галерею в Нью-Йорке, где будет торговать дорогими предметами искусства, антиквариатом. Но для достижения этой цели ей необходимы две вещи — деньги и социальное положение. Этим обладает Малкольм. Нет, ей никак нельзя его отдавать.
В ее глазах сейчас Малкольм выглядел даже еще более красивым, чем когда они познакомились в Риме. Он стал знаменитым и выглядел внушающим доверие, уверенным — именно таким, каким выглядит человек, достигший успеха. И хотя Малкольму недоставало ореола мужественности и чувственности, окружавшего Дункана Карлисла, он брал умением очаровывать любого собеседника.
— Полагаю, Меган не очень расстроится из-за того, что я приеду вместе с тобой, — сказала она, кладя руку ему на бедро.
— Если бы я думал, что это ей повредит, я тебя с собой и не взял бы.
— Поверишь ли, милый, но я скучаю по Меган. Как у нее дела — только честно?
— Гораздо лучше. Но в первые дни, — его голос дрогнул, — было чертовски плохо. Она испытывала страшную боль.
— Представляю. Насколько я знаю Меган, она вряд ли страдала молча.
Малкольм продолжал смотреть вперед, но по тому, как сузились его глаза, она поняла, что его что-то сильно беспокоит.
— Я не уверен, что кто-нибудь из нас действительно знает Меган. Ее соприкосновение со смертью… — Он сделал паузу. — В общем, оно ее сильно изменило.
— Каким образом?
— Я еще не в состоянии этого объяснить.
Хилари подумала, что все мужчины просто круглые идиоты. Возможно, Малкольм и не в состоянии сформулировать, как Меган изменилась; но она, Хилари, запросто это может. Самое большое изменение — то, что Меган хочет прибрать Малкольма к своим загребущим рукам.
— Послушай, во имя всех святых, о чем ты разговаривал с Меган эти недели? Она же явно не в твоем интеллектуальном весе!
Он не обратил внимание на ехидство:
— О книгах. О литературе. Выяснилось, что она читала достаточно много.
Хилари сдавленно рассмеялась:
— Насколько мне известно, единственная литература, которую она читает, — это этикетки на платьях.
— Ты ее недооцениваешь. В школе она получила вполне приличное образование.
«Если под образованием иметь в виду умение разбираться в шмотках и мужиках», — добавила про себя Хилари.
— Я читал Меган свою новую рукопись, и ее замечания были весьма проницательными.
— С каких это пор ты читаешь неоконченные вещи посторонним?
Он взглянул на нее, и в его глазах вспыхнули опасные огоньки.
— Ты не понимаешь, да? Ведь именно я должен был сидеть на этом проклятом жеребце, а не Меган! И я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы ее выздоровление проходило в наилучшей обстановке. Дункан это прекрасно понимает. Почему же тебе ничего не удается понять?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115