Дежурный ответил тоном заговорщика:
— Сказать правду, если бы мой босс узнал, как я с вами разговаривал, он оторвал бы мне яйца.
— Предлагаю один вариант. — Меган достала из сумочки мягкие и нежные кусочки бумаги и промокнула глаза. — Я ничего не скажу вашему боссу. А вы взамен окажете мне услугу. Я хочу, чтобы вы научили меня водить эту машину!
Молодой человек с готовностью согласился. В его глазах горело желание начать уроки немедленно.
Меган с облегчением вздохнула. Чертовски много изменилось в этом мире с 1929 года. Но, слава Богу, не мужчины.
Глава 10
Ранчо Сиело. 12 июня 1929 года
Дункан стоял на улице неподалеку от своей студии и смотрел на небо. На западе еще были видны звезды, но на востоке горизонт уже розовел. Ему всегда нравилось раннее утро, когда начинающийся день представляется неоткрытой коробкой с подарками. Однако теперь у него были новые и весьма серьезные основания спешить из постели, которую он делил с Меган.
Меган… Почему же все дороги, все его мысли обязательно приводят к Меган? Он передернул плечами от неосознанного смущения. Он многого ожидал от женитьбы: любви, секса, дружбы, общих интересов, глубокого взаимопонимания… В его представлении они должны были делить кров и постель, дышать одним воздухом, есть одну пищу. Он представлял себе такое взаимопроникновение, такой симбиоз душ, которые делали бы невозможной саму мысль о жизни порознь.
Когда он впервые увидел Меган, то испытал чувство, что наконец-то встретил женщину, которую ожидал всю жизнь. Он никогда еще так не ошибался. Секс был единственным, что они делили.
У него не было никакого права обвинять ее в том, что она была тем, кем была. Это он совершил ошибку, абсолютно неверно оценив ее характер и наградив в своих мыслях чертами, которыми она не обладала.
Со временем он осознал глубину своей ошибки. Страсть, сбившая его с толку десять лет назад, была лишь трепетанием крыльев бабочки. Почему же она вернулась, и вернулась с удесятеренной силой?
Как там Шекспир определил Клеопатру? «Женщина, изменяющаяся постоянно»? Сейчас это определение как нельзя лучше подходит Меган. На его глазах происходит метаморфоза. Она никогда не обращала внимания на животных, но теперь превратила Блэкджека в своего преданного раба. А на прошлой неделе подобрала выпавшего из гнезда воробышка. И с упорством настоящей воробьихи носилась по всему ранчо, ловя насекомых, чтобы этого воробья кормить. К концу третьего дня и сам Дункан с удовольствием присоединился к этому, казалось бы, полностью бесперспективному Делу, охотясь за мухами и мошками.
И ему никогда не забыть выражения на ее лице, когда она вопреки всему все же выходила птенца и вчера отпустила его на волю: как она смотрела на его полет! Ему не забыть и собственных ощущений: что-то давно дремавшее в сердце тоже попыталось вырваться на волю. Разменной монетой в их браке была страсть, но никогда — нежность. И вот он испытал именно это чувство. И испугался.
Он боролся со своими переживаниями, возводя баррикады из опыта их совместной жизни. Он не может, не должен впускать ее к себе в душу, куда она врывается в последнее время. Логика подсказывала ему, что Меган притворяется. С другой стороны, когда она думала, что он на нее не смотрит, в ней появлялась такая печаль, которая была гораздо глубже ее обычного недовольства жизнью. Это выражение на ее лице пробирало Дункана насквозь. Он ловил себя на желании заключить ее в объятия и приласкать как потерявшегося ребенка.
И это ее новое влечение к писанине — она часами просиживает за пишущей машинкой — тоже добавляет таинственности ко всему происходящему. Десять лет Меган растрачивала энергию исключительно на пополнение своего гардероба. Где она нашла внутренние силы для попытки начать новую жизнь? Возможно, она делает это для Малкольма?
Дункан сам отказался от этого предположения. Меган — достаточно опытная женщина и должна отлично понимать, что для того чтобы поймать в свои сети Малкольма, ей не нужны дополнительные усилия. Кроме того, она не стала бы часами сидеть взаперти даже ради Всевышнего. Нет, она меняется. Действительно меняется.
Самое страшное, что он хотел ее сейчас как никогда. И лежать каждую ночь с ней в постели, чувствовать ее тепло, ощущать ее запах, более мягкий и свежий, заставляющий его думать, что она ко всему прочему сменила еще и духи, было просто нестерпимо. Поэтому он и вставал рано, и работал допоздна, совершал далекие пешие прогулки и долго стоял по вечерам в холодном душе, пытаясь заглушить, успокоить крик своего тела.
Но это не срабатывало и не могло сработать. По ночам он рвался к ней, мечтал о ней. А днем поощрял ее проводить больше времени с Малкольмом. Мазохизм ли это или желание себя обезопасить?
Разозленный, он перестал замечать красоту утра. Так не может больше продолжаться. Ему нужны совет и понимание, подтверждение того, что он все делает правильно. Он знал, к кому обратиться. Ральф Бресуэйт был больше, чем старым и любимым другом. Он был еще адвокатом и прекрасно умел хранить секреты.
Обнадеженный, Дункан зашел в студию, взял телефон и попросил оператора на телефонном узле соединить его с номером Ральфа в Нью-Йорке. Через пару минут Ральф ответил.
— Ты рано встаешь! — приветливо сказал он. — Я только что зашел в офис. А у вас там, в Санта-Фе, наверное, еще и не рассвело?
— Моя проблема ждать не может.
— Ах, так это не просто приятельский звонок, дружище?
— Боюсь, что нет. — Дункан не стал медлить и сразу раскрыл карты: — Хочу поговорить с тобой насчет развода.
Ральф сразу же понял суть дела:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115