Колин главную прелесть видит в том, что пестро раскрашенные автоматы щедро одаряют его жетонами. Мы отправляемся в бар, чтобы отпраздновать выигрыш, и не без удивления видим, что три бокала шампанского в Вегасе стоят дешевле, чем обед на одного в нашей девонской забегаловке.
Колин в восторге.
– Здесь я хочу навеки поселиться! – твердит он и требует, чтобы мы сфотографировали его на фоне сверкающей горки выигранных четвертаков.
– Что делаешь вечером?
– Сегодня прилетает из Флориды мама Скотта. Мы устраиваем ранний ужин, где-то около семи. Будем очень рады, если и вы к нам присоединитесь.
– Мне кажется, мы там будем лишними, – замечает Колин. – И потом, у нас с Амандой свои планы. Аманда встречается в «Хард-рок кафе» со своим душкой-трубачом, а я наведаюсь в гей-клуб под названием «Цыган», о котором Скотт говорил. По чистой случайности я захватил с собой танцевальные туфли…
– Только смотри, к одиннадцати утра будь в отеле! Иззи выходит замуж в двенадцать, – предупреждаю я.
– Нет проблем!
– А мне вот никогда еще не хотелось замуж, – вздымает Аманда. – Как это, наверно, здорово – влюбиться так, чтобы хотелось прожить с человеком всю жизнь!
ГЛАВА 44
– Как ты думаешь, какой цвет подойдет?
Перед Иззи – подставка-вертушка с двумя десятками образцов лака для ногтей.
– Лучше всего – серебристый или серо-стальной, – советую я.
– Как, я тебе еще не говорила?
– Смотря что.
– «Пятый элемент» я на свадьбу не надену.
– Только не говори, что раскопала в секс-шопе «шестой элемент»! Тебя же арестуют за непотребный вид!
– Да нет! – смеется она. – Стыдно признаться, но Надин, когда болтала об Элвисе и Присцилле, подала мне интересную идею. А Синди познакомила меня с одной сценической костюмершей, так что…
– Молчи, молчи! Пусть это будет сюрприз! А «пятый элемент» вернешь Синди?
– Зачем? Приберегу для брачной ночи!
– Твой жених тебя не заслужил! – хихикаю я и подставляю свежеокрашенные ногти под мини-фен. – Но теперь тебе, наверно, понадобится букет.
– Не букет, а веник, чтобы Надин сдохла от злости!
– Винного цвета, в стиле шестидесятых – примерно вот такого, – и я указываю на темно-розовую бутыль «Мэри Куант».
– Точно. А ты какой цвет выберешь?
– Думаю, золотистый, под цвет шитья на корсаже.
– Смотри-ка, как легко и приятно принимать решения! Я совершенно спокойна, а ты?
– Я тоже. Только, по-моему, это не спокойствие, а легкий кайф от паров ацетона.
Выбрав лак, Иззи усаживается со мной рядом. Я раздумываю, не спросить ли о Дейве, но решаю, что не стоит бередить свежую рану. Не зря же Иззи не заговаривала о нем со дня Великого Рёва в Шкафу.
– Как тебе мама Скотта? – спрашивает она.
– Знаешь, замечательно. Я-то ожидала увидеть этакую динозавриху с прической, как у Нэнси Рейган, и брошкой-камеей на воротничке. Кажется, и Скотт ждал чего-то подобного. А оказалось совсем наоборот – очень приятная женщина, моложавая, модно одетая и даже в платье с глубоким вырезом. Потрясающе! Скотт клянется, что не видел ее декольте с тех пор, как она кормила его грудью!
– Наверно, завела дружка?
– Скорее уж дружков. Похоже, половина вдовцов у них в кондоминиуме от нее без ума!
– Что же с ней стряслось? Выкладывай, не тяни!
– Вскоре после отъезда Скотта у нее появилась новая соседка по имени Шелли – этакая разбитная вдовушка. Она, как видно, скучала и от нечего делать задалась целью вывести Мириам из депрессии. Энергично взялась за дело – и своего добилась. Теперь Мириам и Шелли водой не разлить. Они вдвоем да еще одна бодрая пенсионерка по имени Салли-Сью, или как-то в этом роде, всюду ходят вместе, флиртуют с симпатичными старичками, словом, тусуются вовсю!
– Клуб веселых старушек! – хихикает Иззи.
– Ну да, – подтверждаю я. – А Скотт – он по привычке и собственную мать анализирует – говорит, что Мириам нашла в себе силы отказаться от невротического выигрыша, который давала ей роль мученицы, и вернуться к полнокровной жизни.
– Видишь, права народная мудрость – никогда не поздно взяться за ум!
– Здорово, правда? За ужином она разговаривала в основном с мамой – они обе из Девона, так что им было что вспомнить. Пожалуй, это и к лучшему: на нас со Скоттом мамочки особого внимания не обращали, и можно было не опасаться неприятных вопросов.
– А что обо всем этом думает твой суженый?
– Он совершенно счастлив. Говорит, с тех пор, как мы объявили о помолвке, ему стало гораздо легче общаться с матерью. Я рада, что они снова сблизились.
– И все благодаря тебе!
– Да, теперь я не сомневаюсь, что поступаю правильно.
– Но, признайся, в глубине души колеблешься?
– Иззи, ты меня знаешь! Стой я перед алтарем с Бандерасом, я бы и тогда колебалась!
Проведя полчаса в маникюрном кабинете и еще час в парикмахерской (к концу этого часа я думала, что возненавижу шампуни и фены на всю жизнь!), возвращаемся в отель. Мама с Амандой ахают над нашими завивками: Иззи превратилась в этакую кудрявую сексапильную кошечку в духе шестидесятых, у меня же все зачесано наверх и взбито в ультрасовременном стиле, как у моей любимой Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани» (по крайней мере, так мне сказала парикмахерша). Колин при виде моей прически выражает бурный восторг и заявляет, что я напоминаю ему одного «чертовски симпатичного» победителя на конкурсе бальных танцев. Дабы развеять это ложное впечатление, я поспешно переодеваюсь в белый брючный костюм и влезаю в туфли на шпильках.
Иззи уходит к себе переодеваться – и пропадает. Чтобы выманить ее из берлоги, Колин звучно раскупоривает бутылку шампанского.
– Подождите! – вопит Иззи из спальни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118