Но стоило мне начать: «Был там один парень…» – как она закатила глаза к потолку.
Не обращая внимания на ее оскорбительное равнодушие, я поведала, что парня зовут Си Джей, что волосы у него до плеч и такие золотистые, что просто светятся, что, когда мы первый раз встретились, он держал под мышкой томик Йейтса.
Иззи убила мою радость одним метким прозвищем.
– Ясно, – сказала она, – новый сорт шампуня: «Пантин-поэт». А тебе стихи читал? Послушать можно?
Но я не могла отдать на осмеяние драгоценные строчки.
– Ты с ним спала? – поинтересовалась Иззи.
– Нет, но…
– Слава богу, хоть одна из нас избежала растления! – проворчала Иззи и прибавила: – Сволочи они. Кобели вонючие. Все до одного.
Не прошло и недели с начала учебного года, как Иззи закрутила бурный роман с ассистентом преподавателя. Парень сдался без сопротивления, самоуважение Иззи было восстановлено, а вместе с ним – и обычная разговорчивость. Теперь она угощала меня рассказами о своих тайных свиданиях, и всякий раз, как заходила речь о поцелуях, перед глазами у меня всплывали губы Си Джея. Я робко пыталась перевести разговор на дорогую мне тему:
– Да-да, понимаю, о чем ты! Помнишь, я тебе рассказывала о том парне с театральных курсов? Иногда перед тем, как поцеловать, он просто накрывал мой рот своим, и несколько секунд мы дышали дыханием друг друга, потом…
Но в ответ я получала только «гм» или «ну да». Лишь однажды Иззи спросила:
– А где сейчас твой Пантин-поэт? Скрылся в замке леди Шелотт?
На этот вопрос я не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Родители Си Джея переехали на север и увезли сына с собой. Больше я о нем ничего не слышала. Ни звонка, ни письма, ни весточки. Каждое утро, едва встав с постели, я бежала к почтовому ящику, каждую большую перемену звонила маме и просила проверить ящик еще раз – но тщетно. Я строила планы паломничества в шотландские горы и мечтала о страстном свидании на вересковом поле. Но в Шотландию так и не попала – даже на Эдинбургский фестиваль.
Этот неоконченный роман ноет во мне, словно незалеченный зуб. Никогда – ни прежде, ни после – ни один мужчина не вызывал у меня такого чувства.
Я еще не видела его лица – а сердце уже заколотилось. Едва войдя в класс, равнодушно скользнув глазами по незнакомым лицам, я уперлась взглядом ему в затылок. Хорошо, положим, у меня слабость к хипповым волосам до плеч. Но когда он обернулся, открыв взору загорелое лицо, орлиный нос (моя любимая форма!) и светло-зеленые глаза (мой любимый цвет!), я поняла: это судьба.
Помнится, Линда Эванс сказала однажды: «Едва увидев Янни, я почувствовала: он создан специально для моих глаз». Да-да, знаю, потом они разошлись. Не в этом дело. Я смотрела на него и не могла оторваться. В нем не было совершенства рекламных картинок, но я знала: вот лицо, на которое я готова смотреть всю жизнь.
Вошел преподаватель мистер Риз и велел нам садиться. Си Джей сел со мной рядом.
Не успела я дух перевести – как вдруг мистер Риз указывает на нас и говорит:
– Вы двое – влюбленные!
А Си Джей улыбается как ни в чем не бывало и отвечает:
– Отлично!
Мистер Риз указывает еще на одну пару и объявляет:
– Вы соперничаете с детских лет! Тыкает еще в кого-то:
– А вас тяготит постыдная тайна!
И так далее. Обычное упражнение, практикум по актерскому мастерству. А вы что подумали?
Мистер Риз объяснил, что большую часть занятий мы будем импровизировать короткие сценки, но будем постоянно возвращаться к назначенным амплуа. Так мы, мол, научимся вникать в подтекст роли.
Прозвенел звонок Элоиз, моя одноклассница, предложила вместе прогуляться по местным магазинам. Невольно я оглянулась на Си Джея. Он стоял прямо у меня за спиной.
– Любимая! – произнес он звучным, чуть насмешливым голосом. – Когда увидимся мы вновь, моя любовь, моя любовь?
– День один – короткий срок, миг свиданья недалек, – ответила я без запинки.
– Раз нельзя тебя обнять, буду о тебе мечтать!
И пошло, и пошло! Как настоящие мастера сцены, мы ни на миг не выходили из ролей. Разбор пьес, уроки пластики и мимики пролетали, как во сне: я считала минуты до семинаров мистера Риза. Мне казалось, что сама судьба соединила нас с Си Джеем. Мы словно получили официальное разрешение любить. На семинарах мы узнавали вкус любви, не стесненной ни страхом, ни смущением, ни предрассудками. Все перепуталось: в реальном мире я играла равнодушие, а на сцене сбрасывала маску.
– А теперь посмотрим, как вы жаждете первого поцелуя! Джейми, прекрати отвлекать партнера разговорами… просто смотрите друг на друга… смелее, смелее, вот так. – И через несколько секунд: – Хорошо, достаточно… Очень хорошо… Джейми, я сказал, достаточно!
От популярных песенок мы скоро перешли к классике. В поэтических состязаниях Си Джей меня побивал, и неудивительно: поэзия была его страстью. Пришлось приналечь на классиков: чтобы не отставать от Си Джея, я глотала сборники стихотворений, и в голове у меня все стихи перепутались. Но какой был восторг, когда удавалось без запинки ответить Си Джею подходящей цитатой!
На следующий день после первого поцелуя в присутствии двадцати двух восторженно вопящих студентов он спросил:
– Ну, как тебе вчерашнее?
И я, набрав воздуху в грудь и шалея от собственной отваги, ответила:
Пронзила сердце боль, но сладостна она. Целуешь в губы ты – трепещет мое сердце.
От его взгляда у меня подогнулись коленки. Я, наверно, упала бы – но в этот миг Си Джей прижал меня к стене и поцеловал во второй раз. Никогда – ни раньше, ни позже – я не испытывала такого взрыва страсти! Ощущение было такое, словно прыгаешь с самолета без парашюта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118