Я вешаю трубку в отличном настроении. Пусть Зейн не для меня – но он классный парень, и приятно знать, что он дорожит моей дружбой. Странно: в Англии я никогда не пользовалась таким спросом. Может быть, отеческая нежность к иностранцам у всех американцев в крови? Вот, кстати, и еще один добрый самаритянин – в дверь звонит Скотт…
Мы отправляемся на экскурсию по центру города. Все здесь, сверкает, мигает и переливается: ярче всех – знаменитый неоновый ковбой по прозвищу «Победитель» и бар с хлюпающим названием «Глянцевая Глотка». На площади у «Казино Четырех Королев» Скотт останавливает меня и говорит:
– А теперь ложись на землю лицом вверх!
Я изумленно озираюсь. Площадь полна народу, и некоторые уже впечатались спинами в асфальт. Не успеваю я лечь, как белый балдахин над нашими головами, что простирается кварталов на пять, взрывается ярчайшими красками. Гремит музыка, и в вышине над восхищенными зрителями одна за другой проплывают достопримечательности Вегаса, созданные из двух миллионов неоновых трубок.
– Классно! – восхищаюсь я. – Лучше всего, что я здесь видела, не считая фонтанов в «Белладжо»!
Скотт помогает мне встать на ноги, отряхивает спину, снимает с локтя приклеившуюся жвачку и объявляет:
– Кто в Лас-Вегасе не играл, тот Лас-Вегаса не видал!
И мы отправляемся в казино «Голд Спайк». Целый час кормим монетами дешевые автоматы, ставим по десять центов на рулетке – словом, наслаждаемся жизнью, но в пределах разумного. Мне вспоминается сцена из «Каникул в Вегасе», где проигравшийся Чеви Чейз таскается по низкопробным казиношкам И ставит по центу в «камень-ножницы-бумага», надеясь отыграть свое состояние. Потом выпиваем по коктейлю и слушаем ресторанный оркестр. Я не могу нарадоваться на Скотта. Какой он молодчина, что так непринужденно взял на себя роль моего спутника! Отличный парень, хоть и чересчур увлекается своей психотерапией.
Несколько часов назад, когда я пожаловалась ему, что за Иззи мужики толпой бегают, а я вечно одна, он ответил:
– Она не привлекательнее тебя. Просто вы очень разные и привлекаете разных мужчин. Парень, которому понравится Иззи, просто подойдет, представится и предложит ей выпить, а парень, которому нравишься ты, будет сидеть в уголке, любоваться на тебя украдкой, придумывать, как бы с тобой познакомиться, – и в результате так ничего и не придумает.
– Даже если так, – ответила я, какой прок от молчаливых обожателей? Где найти человека, который не побоится со мной заговорить? Что, если я так и останусь одна?
– Глупости. Ты умная, добрая, веселая, искренняя. Ты любишь жизнь. Ты светлый человек, Джейми…
На этом пункте я закатываю глаза к потолку.
– Правда-правда. Ты чувствительная…
– Ну, это в прошлом.
– Нет! Просто теперь ты боишься собственных чувств.
– От этих чувств одни неприятности! – жалуюсь я. – Хотелось бы мне научиться выключать все чувства и наслаждаться покоем.
– Тебе не удастся от них избавиться. Пойми, ты – необычный человек. Тебе дано то, о чем многие из нас только мечтают. Знаешь, сколько людей на свете страдают оттого, что живут словно во сне, что жизнь скользит мимо них, не задевая ни сердца, ни воображения, что из всех чувств единственно реальным для них остается скука? Если бы ты и поменялась местами с каким-нибудь сонным флегматиком, скоро поняла бы, что такая жизнь не для тебя.
– Не может быть!
– Может. Поверь мне.
По дороге в «Белладжо» я размышляю о том, что все в мире относительно. Как я восхищалась Стрипом! А по сравнению с центром Вегаса он – словно захудалый магазинчик на окраине рядом с универмагом «Маркс и Спенсер».
День второй в «Экстравагантных товарах» прошел без приключений – если не считать маленького мальчика, умудрившегося поджечь себе челку сувенирной свечой. В обеденный перерыв заходили Синди с Лейлой, но я побоялась знакомить их с Сэмом и выпроводила, обещав поужинать с ними в «Священной Корове» после работы. За ужином выложила последние новости от Иззи и Рида, а потом долго убеждала девчонок, что я незнакома с королевой. Кажется, они так и не поверили. Не успели мы оглянуться, как стемнело. Синди и Лейла, распрощавшись, отправились к себе в клуб; я поболтала немного с барменом, а потом появился Скотт и предложил самую, на мой взгляд; идеальную терапию – поехать потанцевать!
Уже почти одиннадцать: мы сворачиваем со Стрипа, несколько минут блуждаем в переплетении улочек и паркуемся у ночного клуба под названием «Цыган». Не успевает Скотт заглушить мотор, как в окно водителя просовывается голова с прической, как у феи Динь-Динь, но тем не менее несомненно мужская, и звучно чмокает моего кавалера в губы.
– Ты где пропадал, дрянной мальчишка? Совсем нас позабыл?
– Джимми, познакомься, это Джейми!
– Ух ты, какая красотка! Так вот на кого ты меня променял!
– Джимми – танцор с туристического лайнера. Если хорошенько попросишь, он покажет, как садятся на шпагат, – улыбается Скотт.
Клуб небольшой, полутемный. Мускулистые молодые люди сверкают голыми торсами: свернутые майки торчат у них из задних карманов, словно тряпки для мытья окон. Я прохожу мимо них к бару, заказываю коктейль у красавца-бармена с проколотыми сосками, и уже половину выпиваю, как вдруг до меня доходит, что в клубе нет женщин. Совсем. Я единственная.
Не понимаю, как мне раньше не пришло в голову, что Скотт голубой! Не так уж трудно было догадаться. Крашеные волосы и все такое… Да я уже и привыкла, что добрая половина мужчин, которые мне нравятся, рано или поздно оказываются геями. Должно быть, меня сбили со следа его докторские замашки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118