На ней были черные перчатки, черные чулки и черные туфли на острых, как кинжалы, каблуках – излюбленная обувь особ, занимающихся весьма специфическим бизнесом. На каждом из снимков женщина стояла на коленях перед мужчиной. Все мужчины были разными, однако кое-что их все же объединяло: во-первых, молодой возраст – около двадцати лет или чуть за двадцать – и, во-вторых, белокурые волосы. Ни один из них не был известен Джини. У каждого руки были стянуты за спиной наручниками. На каждом была рабочая одежда: засаленные джинсы или комбинезон. Каждый отличался крепким телосложением, выдававшим привычку к ручному труду. У одного на лице явственно были видны царапины. «Ноябрьский» скинул рубашку, обнажив литые бицепсы, покрытые татуировкой. И у каждого из расстегнутой ширинки торчал возбужденный пенис.
На первой фотографии женщина держала мужской член в руке. На второй – во рту, причем глаза ее были сладострастно зажмурены. Третья фотография получилась наиболее омерзительной. Она запечатлела сцену, которую, насколько было известно Джини, некоторые называют «ответным выстрелом». Снимок был сделан через секунду после того, как мужчина испытал оргазм. Женщина запрокинула голову. Ее лицо, черные волосы и обнаженные груди были залиты спермой. Забрызганное лицо пылало от экстаза. Казалось, она смотрит на кого-то невидимого, возможно, того самого, кто и сделал все эти снимки. Взгляд ее излучал триумф и высшую степень наслаждения. И предназначался тому, кто предпочел остаться за кадром. Джини испугалась, что ее вот-вот стошнит. Поспешно схватив фотографии и письмо, она запихала их обратно в конверт. Закрыв глаза, она стояла, трясясь от отвращения. Техническое качество снимков было слишком высоким, чтобы можно было допустить возможность ошибки. На ее глазах произошло невероятное превращение. В мгновение ока изменилось все: и сценарий драмы, и пол главных действующих лиц. Наручники предназначались для мужчин! Не о блондинках шла речь, а о блондинах! Секс один раз в месяц, и каждый раз – новый партнер… Не Джон Хоторн избрал для себя это развлечение, а… его жена. На этих фотографиях была Лиз!
Джини почувствовала, что больше не может оставаться в этом доме. Немедленно бежать к машине, успеть на поезд, к Паскалю – как можно скорее! Она быстро подошла к стене и щелкнула выключателем. Она спешила, хотя времени до поезда было еще предостаточно.
Открыв входную дверь, она всмотрелась в лесную темень. Ветер усилился, над деревьями обломком серебряной монеты висела ущербная луна. Вокруг нее мерцала россыпь звезд. Низкие, крепко сбитые тучки быстро бежали по вечернему небу.
Окрестности озарялись слабым, неверным светом, создававшим обманчивое впечатление копошащейся вокруг жизни. Джини стояла на пороге, внезапно испугавшись теней, казавшихся живыми. В ее мозгу навязчиво крутилась мысль: «Макмаллен получил эти снимки, Макмаллен не погиб – он жив». Она сделала шаг вперед, но тут услышала какой-то звук. Это могло оказаться кем-то, но могло и ничем не быть. Странный тонкий шелест раздался вновь. Теперь у нее не было сомнения: здесь находится кто-то еще – вот тут, в темноте, сбоку от коттеджа. И звук этот был вызван прикосновением к стене того предмета, который тащил на себе этот невидимый человек.
Джини зажала себе рот, чтобы не завизжать. Она одеревенела от ужаса. Неужели она слышит чье-то дыхание? Кажется, в самом деле слышит. Очень медленно, стараясь не издать ни малейшего шума, Джини попятилась за дверь.
Она стояла, напряженно прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам. Шорох сухих листьев, скрип ветки, безмолвие…
Должно быть, почудилось, решила Джини, и осторожно шагнула вперед. Она протянула руку к щелке приоткрытой двери, сквозь которую пробивался свет. Но вдруг снаружи кто-то завозился. По ее лицу словно пролетело легкое дуновение. Бледный осколок луны – последний источник света – исчез. Кто-то захлопнул дверь перед ее носом.
Теперь он запирал ее. Джини тихо застонала от ужаса, услышав, как лязгнул замок, в котором ключ повернулся сначала раз, потом – другой. Затем шаги удалились на задворки коттеджа. Она на ощупь отправилась на кухню, больно ударившись по пути о край стола Черный ход был заперт, но ключа в скважине изнутри не оказалось. Из-за заколоченных досками окон теперь явственно слышалось, как кто-то бродит по двору. Открылась, а потом захлопнулась дверь сарая. Шаги приблизились к черному ходу. Потом послышался другой звук – словно подтащили, а потом подняли что-то тяжелое.
Все еще зажимая себе рот рукой, Джини прильнула к двери, прислушиваясь к происходящему. Сквозь доски до ее слуха донеслось сиплое дыхание.
По ту сторону двери кто-то был. Он выжидал. Чего?
Глава 34
Стрелки часов достигли шести и двинулись дальше. Паскаль сидел и ждал в розовой спальне на втором этаже. В пятнадцать минут седьмого он сошел вниз и начал прислушиваться, не подъедет ли к входу такси. Прошло тридцать минут, сорок пять, час. Его мозг бился в догадках, придумывая одно за другим объяснения тому, что могло задержать Джини. Конечно же, на Пэддингтонский вокзал поезд прибыл вовремя, а вот такси Джини сразу поймать не смогла. Или нет… Скорее всего опоздал поезд. Воображение услужливо нарисовало вагоны, неподвижно стоящие на путях. Какая-нибудь ерунда – и вот тебе, задержка минут на десять-пятнадцать. Потом Паскалю пришлось представить опоздание посерьезнее. В половине восьмого, когда его воображение иссякло, он позвонил на вокзал. «Поезд отправлением из Оксфорда в четыре тридцать прибыл вовремя», – прозвучал в трубке металлический голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140