Пусть даже ей удалось бы серьезно дискредитировать меня, – все это пустяки. Для него было важнее убедиться в том, что у Макмаллена не было достаточно возможностей подготовить и осуществить мое убийство. Вдовство для Лиз было бы гораздо более предпочтительней прекращения брачного контракта и развода.
Хоторн внимательно посмотрел на Джини.
– Однако, помимо всего этого, знаете ли вы, что Лиз не давали покоя вы?
– Нет, я об этом не думала, – удивленно взглянула на него Джини. – Почему же?
– Потому что у нее очень острый нюх. – Он отвернулся в сторону. – Мы с Лиз знаем друг друга с детства, мы женаты десять лет. Она чувствует меня очень тонко и чрезвычайно внимательно следила за нами на вечеринке у Мэри. Лиз сразу же поняла, что я испытываю по отношению к вам.
Джини в изумлении уставилась на Хоторна.
– Вы хотите сказать, что именно это было причиной тех сцен, которые наблюдала Мэри на следующий день?
– Именно это и еще мое решение отправить сыновей домой.
– Но это же безумие! Мы находились в гостях, мы просто разговаривали друг с другом, и ничего более!
Губы Хоторна напряглись, он отвернулся к окну.
– Для вас, возможно, все обстояло именно так. Но не для меня, и Лиз сразу почувствовала это. А после нескольких дней непрекращающейся истерики она, по ее мнению, придумала, как устранить угрозу. Она сделала это, став вами, понимаете? Она скопировала ваши волосы, поговорила с Мэри, заказала такое же платье, как у вас… – Хоторн внезапно умолк, а затем его голос посуровел. – Короче говоря, этой ночью я имел вас, так сказать, «по доверенности». И если вы хотите знать правду, взгляните на фотографии Ламартина. На короткое время, быть может, на пять минут, я поддался этой иллюзии. Я подумал: «Если я не могу обладать оригиналом, может быть, сойдет и копия?»
Он резко обернулся, сделал неопределенный жест рукой и умолк.
– Через некоторое время эта иллюзия растаяла, что было неизбежно. А теперь, пока вы не пришли к определенному мнению, – а я вижу, что вы пытаетесь осудить меня, Джини, – постарайтесь понять одно: ваш друг и любовник продолжал снимать эти кадры. Так ответьте же мне: каким бы я ни был, многим ли он отличается от меня? Чем же он лучше меня?
Джини не ответила. Она прошла мимо Хоторна и, приблизившись к окну, посмотрела на мечеть. Свет уличных фонарей потускнел, небо становилось все светлее. Было еще рано, да к тому же воскресенье, и все же отсутствие машин на кольцевой дороге озадачило ее. Она вслушивалась, но не слышала ничьих шагов.
– Кольцевая дорога перекрыта. – Хоторн уже стоял рядом с ней. – Движение откроется только после того, как уедут машины «Скорой помощи».
– Почему их здесь две?
– Это обычная практика Они поедут разными путями. Насколько вам известно, благодаря Макмаллену служба безопасности находится в состоянии повышенной готовности. – Джини почувствовала взгляд Хоторна. После некоторого колебания он прикоснулся к ее руке. – Все в порядке, Джини, – тихо сказал он. – Я не собираюсь зарабатывать дивиденды на своей беде. Я уже сказал все, что хотел. Я сказал об этом еще раньше и знаю, когда следует остановиться.
Джини подняла голову и встретилась с ним взглядом. Хоторн осторожно прикоснулся к ее лицу.
– Я думаю, – сказал он, – было бы все иначе, сложись обстоятельства по-другому? Вероятнее всего, нет. Ну ладно, – отодвинулся он от девушки, – скажите мне, объяснился ли с вами за меня мой отец? Обычно это в его духе.
– Да, объяснился. – Джини пристально смотрела на посла. – В той или иной степени он оправдывал вас. Все, что он говорил, – правда?
– Вероятно. Даже наверняка. Мой отец очень аккуратно обращается с фактами.
– Вы знали о его действиях?
– Нет. Узнал только после того, как все закончилось, но к тому времени было слишком поздно. Он в этом деле силен. – Хоторн сделал еще один глоток виски и спросил все тем же равнодушным тоном: – Он сказал вам, сколько ему осталось жить?
– Я задала ему этот вопрос.
– Правда? – На лице Хоторна появилась сухая улыбка. – Он, должно быть, сильно удивился. И каков же был ответ?
– Ничего. Он сказал, что это не мое дело. Он постоянно угрожал мне, заявил, что доберется до меня даже из могилы, и вы тому порукой.
– Так и сказал? – Хоторн покачал головой. – Интересно, верит ли он в это сам? Впрочем, скорее всего верит. Но он ошибается, Джини. В любом случае ему осталось не так уж много. У него больное сердце и вдобавок к этому рак, о котором он еще не знает.
По лицу посла пробежало облачко. Резко пожав плечами, он продолжил:
– Ему осталось жить еще лет пять, а возможно, и гораздо меньше. И хочу заметить, что я не собираюсь претворять в жизнь какие-либо из его угроз. Если вы собираетесь разоблачить меня, Джини, вы вполне можете это сделать, не опасаясь последствий. Интересно, какое решение вы примете. Нет, не говорите мне. Теперь вам все известно. Вы можете уничтожить меня, но можете и пощадить. Решать вам.
Хоторн умолк, а Джини резко обернулась. Откуда-то издали, приглушенный стенами и коридорами, донесся женский вопль, а затем – звук бьющегося стекла.
– Проклятье! – воскликнул Хоторн. Затем его губы плотно сжались. – Я приношу извинения. Это Лиз. Врачи, очевидно, пытаются утихомирить ее. Простите меня, я сейчас вернусь.
Он распахнул двери и вышел в коридор. Прежде, чем они закрылись, Джини успела заметить в дверном проеме огромную фигуру Мэлоуна. Охранник начал что-то тихо говорить послу. До слуха Джини донеслось слово «Италия», и тут двери захлопнулись.
Джини скользнула к письменному столу. Взгляд ее обратился к телефону, но она понимала, что звонить отсюда небезопасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140