– Однако я ни до чего не докопалась. Такова одна из причин, почему от расследования решили отказаться. Другая, насколько мне известно, состоит в том, что на владельца «Ньюс» кое-кто оказал давление. Причем, как я слышала, такое сильное, что под вопросом оказалось даже рабочее место моего редактора. Чего я никак не могу взять в толк, – подняла она глаза, чтобы встретиться взглядом с Хоторном, – так это почему вы, обладая таким влиянием, решили теперь оказать его на меня. Не вижу смысла. Ведь я больше не работаю над статьей.
– Я же просил не тратить попусту времени. – Голос Хоторна звучал ровно, выражение его лица оставалось холодным. – Вас просили – вам даже приказывали – отказаться от этой истории. Нам обоим это прекрасно известно. Сам же ваш редактор продолжал в ней копаться и в результате может распрощаться с работой, хотя наверняка что-либо сказать трудно. Решение об этом будет принимать Генри Мелроуз, а я к этому никакого отношения не имею. Но давайте не будем делать вид, что вы неукоснительно выполняли все распоряжения редактора. Сознательно или сами того не ведая, вы продолжали работать над материалом. То же самое делал и Ламартин. Вашим источником оказался человек по имени Джеймс Макмаллен. Вы дважды встречались с ним: в первый раз – в Риджент-парке, а потом в Британском музее. На этой неделе вы вступили в контакт с его бывшим наставником в Оксфорде – доктором Энтони Ноулзом. Вы и сегодня продолжали наводить справки. Сегодня вы встретились с приятелем Макмаллена в баре «Граучо», в СоХо, – продолжал он сверлить ее взглядом. – И это вы называете «закрыть тему»?
Джини мельком взглянула на Хоторна. Про себя она отметила, что об их встрече с Макмалленом в Оксфорде он не упомянул.
– Не знаю, откуда у вас эти сведения, – отвернулась она, пожав плечами, – но вынуждена внести поправки в донесения ваших осведомителей. В Британском музее я ни с кем не встречалась. Я пошла туда только ради осмотра экспонатов. Ранее я действительно разговаривала с Энтони Ноулзом, но потом вновь позвонила ему, чтобы сообщить, что прекращаю работу над материалом. Что же касается сегодняшнего дня, то просто в обеденный перерыв встретилась за выпивкой со своим старым знакомым, который поставляет мне время от времени кое-какие сведения. Но эта встреча не имела абсолютно никакого отношения к волнующей вас теме.
– Сегодня вы встречались со старым школьным приятелем Макмаллена, человеком, которого ранее не видели ни разу в жизни. – Хоторн обдал ее холодным взглядом. – И знаете, когда мне стало об этом известно, я в какой-то степени даже испытал облегчение. Наконец-то, думаю, вы предпринимаете какие-то усилия, чтобы выяснить, что же за человек этот Джеймс Макмаллен. Что ж, давно пора. Действительно, разузнайте о нем поподробнее, не пожалейте сил. И не забудьте тщательно проанализировать полученные данные. Макмаллен отъявленный лгун и смутьян. Иногда даже возникает подозрение, вполне ли он вменяем…
– Не вполне вменяем? – не усидел на месте отец Джини. Он широко повел рукой, расплескав свой бурбон. – Слишком мягко сказано, черт его подери! Да это же форменный псих! Придурок! Шизик! Этот маньяк вконец замучил Джона. И меня тоже! Хрен знает сколько лет проносился с этой чертовой параноидальной идеей, и нате вам – снова объявился! Причем на кого вышел-то? На мою чертову доченьку! Ты что думаешь, случайно, что ли? Господи Иисусе, Джини, – повернулся он всем телом, чтобы заглянуть ей в лицо, – сколько лет ты проработала в разных газетах? И до сих пор не можешь отличить всякую шизу от нормального человека? Мало, что ль, на них насмотрелась? Или до сих пор готова глотать все дерьмо, которым они тебя потчуют? Ты бы действительно проверила все как следует. Отчего же не проверить? А если не можешь, то иди обратно на факультет журналистики и начни с начала. А еще лучше, подыщи себе какую-нибудь другую работу.
– Нет уж, подождите, – начала было Джини, но ее перебила Мэри.
– Да! – воскликнула она. – Помолчи, Сэм, и думай лучше, прежде чем бросаться обвинениями. Ты ни капли не знаешь о способностях Джини, потому что всю жизнь не проявлял ни малейшего интереса к ее карьере. Начнем с того, что Джини уже не ребенок. У нее уже достаточно опыта…
– Опыта? Ой, умоляю, не надо! В чем опыт-то? Дешевки стряпать, сексуальные скандалы обсасывать?
– Повторяю, у нее большой опыт, Сэм. Если уж Джини взялась за этот материал, то можешь быть уверен: она тщательно проверит все от начала до конца, до последней мельчайшей подробности. – Голос Мэри звучал непреклонно. – Если бы этот Джеймс Макмаллен был именно таким, как ты говоришь, то она бы его сразу же раскусила. Нет, не все так просто.
– Мэри права, – снова вклинился в разговор ледяной голос Джона Хоторна, тут же заставив умолкнуть всех остальных. – Все действительно не так просто, – вздохнул он. – К величайшему сожалению.
Сказав это, он устремил взгляд в сторону, и Джини впервые уловила нервозность в его облике. Лишь на секунду на его лице промелькнуло то выражение, которое она заметила во время памятного ужина в «Савое». «Несмотря на эту маску спокойствия, он близок к отчаянию», – подумала она. Ей пришла в голову мысль о том, что отец и Мэри, должно быть, тоже уловили его состояние. Украдкой взглянув на Хоторна, отец сразу же изменил тон. Поднявшись со стула, он несколько умерил свою воинственность.
– Слушай, Джини, – произнес Сэм Хантер, постаравшись придать своему голосу мягкость, – почему бы тебе не остановиться. Хотя бы ради того, чтобы задуматься, насколько высоки ставки в этой игре? Ведь речь идет о жизни Джона, о его репутации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140