Ромеро мягкой поступью отошел в сторону.
Джини задумалась. Хоторн говорил ей, что отец должен прилететь на его день рождения, на прием, до которого оставалась еще целая неделя. Девушка была уверена, что именно так он ей и сказал. И ни словом не обмолвился о том, что отец приезжает заранее.
Странно. Джини еще раз обвела глазами зал. Гостей было слишком много. Она не была уверена, но ей показалось, что Лиз Хоторн среди них нет. Значит, жена отсутствует, а отец здесь… Что бы это значило?
Джини перевела взгляд обратно на С. С. Хоторна. Теперь она увидела, что он сидит в кресле-каталке. Старик был погружен в беседу с дамой рядом с ним и выглядел значительно моложе своих лет. Как и его сын, он излучал уверенность и бодрость. Он до сих пор выглядел мужественным и энергичным. Если бы Джини не знала, что через год ему стукнет восемьдесят, она вряд ли дала бы этому человеку больше шестидесяти пяти.
– Великий Маг, – сказал мужчина слева от нее. Джини чуть не подпрыгнула от неожиданности. Обернувшись, она поняла, что сосед проследил за ее взглядом и тоже смотрел на С.С.Хоторна. Она посмотрела на него, и он улыбнулся. Невысокий американец лет сорока, с рано поседевшими волосами. Он взглянул на карточку гостя, лежавшую перед Джини, и прочитал:
– Женевьева. Так, значит, вы дочка Сэма? Увидев вас, я в это не поверил. Когда мы встречались в последний раз, вам, дайте-ка я подсчитаю, было годика четыре или пять. – Мужчина протянул ей руку. – Вы меня, разумеется, помнить не можете. Я Джейсон Стейн.
– Боюсь, нашу встречу я действительно не помню, но имя ваше мне хорошо известно. Вы из «Нью-Йорк таймс»?
– Совершенно верно. Теперь я возглавляю наше отделение в Лондоне. Искупаю грехи, – усмехнулся он. – Приятно встретиться с вами опять. А теперь скажите, – понизил он голос, – что это вас так заинтересовало в Великом Маге? – кивнул он в сторону С.С.Хоторна.
– Это вы его так назвали – Великим Магом? Стейн смерил ее любопытным взглядом.
– Это одно из его прозвищ. Самое известное. Джини повернулась в сторону старого американца.
В этот момент С.С.Хоторн поднял голову и окинул их стол внимательным взглядом своих синих глаз. Джини быстро отвернулась.
– Да ничего меня особенно не заинтересовало, – ответила она Стейну. – Просто любопытно, вот и все. Я много читала о нем, а вот видеть не приходилось.
– Интересно, какого черта он притащился в Лондон? – Стейн тоже отвел взгляд от стола, где сидел С.С.Хоторн. – В последнее время он редко выползает из дома. По крайней мере, мне так рассказывали.
– Может, он прилетел сюда, чтобы сыграть роль гордого отца? Джон Хоторн приглашен сюда, чтобы выступить с речью, а это не такое уж малое событие.
– Событие? – Стейн небрежно отмахнулся от Джини. – Да Хоторн выступает по три раза в неделю на сборищах не менее торжественных и громких, чем это. Для него это пустяк. Но вы все равно послушайте. Хоторн выступает отлично, он их всех заставит есть у него с руки.
– Этих-то? – с сомнением осмотрелась вокруг себя Джини. – Тут слишком много журналистов, а это не самая легкая аудитория.
– Подождите, сами увидите. – Стейн подождал, пока один официант убирал с их стола грязные тарелки, а второй наливал вино. Указав на бокалы, журналист улыбнулся. – Если хотите, можете назвать меня циником, но я заметил одну закономерность: на приемах, где выступает Хоторн, всегда подают очень хорошее вино, причем в большом количестве. Гораздо больше, нежели обычно. Отведайте этот кларет, и вы поймете, о чем я говорю.
Джини последовала совету. Кларет был выше всяких похвал. Она тоже улыбнулась.
– Да будет вам, ведь этот прием устроил не Хоторн…
– Ага, значит, не верите? Тогда смотрите. – Он поднял свой бокал с кларетом. – В большинстве случаев, когда так много гостей и официанты перенапрягаются, они ставят бутылки прямо на столы, чтобы гости сами наливали себе вино, верно? Обычно на такой стол, как наш, за которым сидит восемь человек, ставят четыре бутылки, а если очень повезет, то пять. – Джини взглянула на шеренгу бутылок, выстроившуюся в центре стола возле вазы с цветами. Их было восемь. – А теперь смотрите. – Стейн осушил свой бокал до дна, поставил его на стол, но не сделал даже движения, чтобы налить себе еще. – Даю им тридцать секунд, – сказал он, взглянув на часы. – Я подметил это несколько лет назад, когда сопровождал Хоторна в поездке по стране во время его избирательной кампании. Думаю даже поделиться этими наблюдениями со своими читателями, – улыбнулся он. – Исследования времени и движений. «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей»… Ага!
Рядом с ним материализовался официант, разливавший вино. Он наполнил бокал Стейна и два других, стоявших на столе. Затем убрал пустую бутылку и поставил на ее место полную.
– Секунда в секунду, – восхитилась Джини.
– А что я вам говорил! Теперь вы знаете одну из причин, почему речи Джона Хоторна на мероприятиях, подобных этому, всегда пользуются таким успехом. Он не упускает из виду даже малозначительные на первый взгляд детали. Что ж, – пожал плечами журналист, – это тоже кое-что говорит о человеке.
– Расскажите мне, каким был Джон Хоторн во время своей избирательной кампании, – попросила Джини. – И какую из его кампаний вы освещали?
– Две. Я освещал его первую кампанию по избранию в сенат. Это было примерно шестнадцать лет назад. И потом я освещал последнюю, когда в девяносто втором казалось, что он начинает борьбу за президентское кресло от демократической партии. Бог знает, сколько часов я провел в самолете. И должен вам сказать, что его методы не изменились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140