Армию словно отодвинули в сторонку. Становилось несомненным, что политики переигрывают генералов. У думских болтунов по-прежнему оставалось право отдавать приказы.
Царь, жалкий, постаревший, в эти часы болтался в своем поезде, подобно горошине в перезревшем стручке. А царский поезд сновал между Могилевом и столицей. Последней ночью генерал Рузский почему-то вдруг спровадил его обратно в Ставку. Интересно, почему он так решился поступить? Кто приказал? На свою ответственность Рузский подобного поступка совершить не мог.
Да, слишком не вовремя он подцепил эту изнурительную болезнь. Именно сейчас требовалась холодная, ясная голова. Царское отречение произошло по плану. Но почему заминка с Михаилом? Войска ждут приказания присягать новому государю…
Распорядительная телеграмма Родзянко составлялась под диктовку Гучкова. Поучая председателя Думы, Гучков чувствовал себя в стихии изощреннейших интриг. В такие исторические дни каждое слово, любой жест обретают особенное значение. Он настоял, чтобы в телеграмме так и указать: «командировать». В этом слове угадывается оттенок чего-то уже окончательно решенного и не допускающего никаких кривотолков. Подумав, он посоветовал сделать приписку: «… для установления полного порядка и для спасения столицы от анархии». Генерал Алексеев, педант и формалист, обязан уразуметь, что в назначении Корнилова заинтересованы высшие силы. Какие? А вот уж это не его ума дело! Наступит время – все узнает и поймет.
Гучков прекрасно знал, что оба генерала, Алексеев и Корнилов, давно не ладят между собой. Однако ничего, поладят. Так требуется.
Через десять минут на узел связи принесли телеграмму генерала Аверьянова. Ее отправили вдогонку телеграмме Родзянко. От своего имени Аверьянов просил генерала Алексеева «осуществить предложенную меру, дабы помочь Временному комитету Государственной думы, спасающему монархический строй». Аверьянов хорошо знал начальника штаба Ставки. Несомненно, Алексеев обескуражен всем развитием событий. Пусть возьмет себя в руки: надежды на сохранение династии у власти остаются. Выбор Корнилова ради этого и сделан. Высказаться определеннее он не имел возможности. Генерал Алексеев, томившийся далеко от бурлящей столицы, должен понять, что внезапное назначение Корнилова согласовано. Иными словами, он получал на руки приказ. О личных распрях следовало забыть.
Генерал Алексеев немедленно исполнил приказание, однако распоряжение его выглядело увил истым: «… допустить к временному командованию Петроградским военным округом генерал-лейтенанта Корнилова». Гучкову на эту трусливую оговорку было наплевать. Аверьянов же мысленно выругался. Алексеев страхо-вался. Любопытно, каких неприятностей он ожидал от назначения Корнилова? Нет, скорее всего он так и не понял окончательно, что происходит здесь, в столице!
Генерала Алексеева выбрал сам Николай II. Вместе, бок о бок, они работали в течение последних полутора лет. В сложные придворные интриги Алексеев втянулся помимо своей воли. Давнишнее генеральское фанфаронство питалось надеждой на воцарение Михаила И. Но если прежде смена государя совершалась в царской спальне («апоплексический удар»), то теперь о своей силе открыто заявляла армия. И пусть только попробуют возразить! Сначала вроде бы все совершалось по-задуманному: назначение на столичный округ генерала Иванова, грозное выдвижение к столичным пригородам конного корпуса Краснова. Армия действовала безмолвно, но неотвратимо. Генералы не мастера болтать с трибуны. Да и зачем? Солдатский штык, казачья шашка выскажутся красноречивей всяких громких слов!
Как все недалекие самонадеянные люди, генерал Алексеев рассчитывал завершить интригу с воцарением царского брата силой армии. А кто еще в состоянии ей возразить? Но вот отречение одного состоялось. Что же со вступлением другого? Почему задержка? Так не полагалось… А тут еще эта проклятая болезнь!
Телеграмма генерала Аверьянова помогла преодолеть сомнения. В Питере тоже ведь думают… Правда, вместо Корнилова на столичном округе он предпочел бы видеть совсем другого генерала. Однако в этом с ним не посоветовались – не сочли нужным. Пусть! В складывающейся обстановке в общем-то годился и Корнилов. Борозды, как говорится, не испортит… не должен бы испортить!
Жаль, Корнилов был из числа непосвященных. На него ведь не рассчитывали совершенно. Но… пускай, им там виднее.
Как службист, Алексеев знал, что для вступления Корнилова в должность потребуется одобрение двух военных инстанций, двух реальных лиц, прежде всего, конечно, генерала Брусилова, командующего войсками Юго-Западного фронта. А Брусилов, как и сам Алексеев, сильно недолюбливал Корнилова. Узелок их стойкой неприязни завязался два года назад в Карпатах.
Прикрывая отступление, Корнилов вынужден был «положить» свою прославленную Стальную дивизию, а совершив побег из лагеря военнопленных и пробравшись к своим, угодил под следствие и военный суд. На этом настоял Брусилов, обвиняя Корнилова в гибели Стальной дивизии. От суда и приговора Лавра Георгиевича спасли великий князь Николай Николаевич и бывший командующий Юго-Западным фронтом генерал Н.И. Иванов.
Отношение самого Алексеева к преуспевавшему, быстро хватав шему чины и ордена Брусилову было такое: чистюля.Воспитанник аристократического Пажеского корпуса, Брусилов привык свысока посматривать на генералов из простонародья, а таких в русской армии на этой войне было абсолютное большинство… На брусиловскую неприязнь к Корнилову наслаивалось еще и сознание того, кому он все-таки был обязан счастливым избавлением от клещей Макензена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221