В течение нескольких часов картина сражения решительно переменилась. Вокруг военного министра постоянно слышалось об отступлении 11-й армии и об опасности вследствие этого правому флангу 8-й. К вечеру немцы стали охватывать левый фланг 6-й армии, пытавшейся удержать свои позиции.
Это были суждения профессионалов, и Керенский чувствовал себя неуютно. Он ничем не мог помочь генералам. Пламенных речей никто не захотел бы слушать. А ничего другого он не умел. Он сообразил оставить передовую, чтобы не мешаться под ногами. Генералам сейчас не следовало соваться под руку. Положение день ото дня складывалось аховое: на глазах гибли целые соединения.
Картины паники внушали ужас. Железные зубья немецких корпусов мстительно рвали остатки русской обороны. Глаза военного министра видели поля, покрытые солдатскими телами в безобразных позах. Здесь пытались задержать противника части, верные своему долгу. Внезапно Керенский увидел фигуру солдата, болтавшегося в петле. На одной ноге повешенного не было сапога: кто-то успел стащить. «Мародер», – прочитал министр на дощечке, висевшей на груди казненного. Он содрогнулся. Война являла ему еще один свирепый лик. Затем повешенные стали попадаться чаще. Керенский попал в полосу отступления 8-й армии. Безжалостно расправляясь с мародерами и грабителями, генерал Корнилов прибег к самым крайним мерам устрашения. Он из последних сил удерживал армию в рамках необходимой дисциплины, не позволяя людям в шинелях и с винтовками в руках окончательно превратиться в орды настоящих разбойников.
С частями 8-й армии от немцев уходили обозы местных жителей. Вместе с солдатами они отступали в глубь России.
В Молодечно, в штабе корпуса, Керенский увидел необыкновенно пестрых всадников в малиновых халатах и громадных белых папахах. Сбоку болтались кривые сабли. Всадники были смуглы, с тонкими коричневыми лицами, глаза их излучали неприветливость. Керенский догадался, что это знаменитый корни-ловский конвой. О бесстрашных и безжалостных азиатах с кривыми шашками по тылам бегущих русских войск рассказывали легенды. Эскадрона текинцев во главе с маленьким генералом боялись как чумы.
Керенский смутно помнил Корнилова по Петрограду. Тогда он, министр юстиции в новом правительстве, был весьма далек от военных дел. Теперь иное дело. Как министр, он решил не упускать инициативы. Вчерашним вечером он распек Брусилова с таким старорежимным сладострастием, что до сих пор находился под впечатлением своего всевластия. Брусилов что-то лепетал о вредном влиянии на дисциплину выборных комитетов. И это Верховный главнокомандующий! Царские генералы, как посмотришь… чему их учили, на что они годны?
Верный своей вихревой манере, он ворвался в кабинет, выставив правое плечо. Серебряные шпоры фиксировали каждый шаг. Министр ступал крепко, твердо, улавливая сладостный звон. Сверкая глазами, он бросил на стол перед Корниловым смятый лист газеты:
– Генерал, вам известно, чем пичкают ваших солдат агитаторы противника? Вот, полюбуйтесь… Читайте, читайте, я подожду.
Газета называлась «Товарищ». Ее печатали немцы специально для распространения на фронте среди русских солдат. Корнилов уже приказал безжалостно хватать распространителей этой заразы. Армейский комитет послал об этом донесение в Петроград, в военное министерство.
Краем глаза Лавр Георгиевич глянул на помятую газету. Что там? Небольшая статейка называлась «Россия и наступление». Ну и что? Немцы на самом деле наступают. Ничего нового. – Нет, нет, ваше превосходительство, вы гляньте на дату, на дату! – кипятился Керенский.
Отчаявшись что-либо понять, Корнилов тяжело задышал. Все эти дни держаться приходилось из последних сил.
Удручающую картину разгрома он видел собственными глазами. Капитан Нежинцев рассказал ему о том, как пережили поражение его друзья-летчики. Отважный Евграф Крутень гонялся за немецким аэропланом до тех пор, пока не кончилось горючее. Сбив врага, он не смог дотянуть до родного аэродрома и разбился при вынужденной посадке… Бывший улан Алексей Казаков, узнав, что сдан Калиш, не вынес позора и перевел свою машину в смертельное пике. Подобно орлу, он сложил крылья и разбился о землю. Так он ответил на великое унижение от паники, охватившей весь русский фронт… Виктор Покровский в последнем бою получил рану. Он сумел посадить аэроплан, вышел из кабины и заявил, что так воевать больше не намерен. После чего снял черную куртку летчика и натянул черкеску. Вместо госпиталя капитан Покровский уехал на родную Кубань.
Корнилов продолжал молчать.
Керенский вышел из себя:
– Генерал, а вы имеете последние сведения из Петрограда? Нет? Очень жаль. А я имею. Там, позвольте доложить вам, насто ящая измена. Да-с, классический удар с тыла, в спину… в спину-с! Там на улицах стрельба, настоящая война…
– Прошу вас садиться, – проговорил Корнилов.
Он выглядел изможденным, лицо словно обуглено. Мундир без всяких признаков чина и заслуг. В дверях картинно застыл молодцеватый азиат в тонко перехваченном халате и курчавой папахе.
Последние события в Петрограде изумили генерала. Он еще ничего не знал. Внезапно с раннего утра на улицы столицы вышли сотни тысяч рабочих с красными знаменами. Появились солдатские колонны с оркестрами. Лозунги требовали отставки Временного правительства. Народу прибывало с каждым часом. Людское море двинулось в центр города, закупорило мосты через Неву… Примерно так же начинался далекий и кровавый декабрь 1905 года.
– Совет? – спросил Корнилов.
– Большевики! – В хриплом голосе министра прозвучало застарелое озлобление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221