Приходилось говорить совсем не то, что на душе… И сразу же всплыл образ генерала Скобелева. Его тогда в Москве встречали столь же бурно, коленопреклоненно. Он смело выступал – особенно в Париже. И вдруг умолк, ушел из жизни – полный сил, стремлений, планов… Ох эта политика!
Вошел Хаджиев и доложил, что к «уллы-бояру» просятся два солидных, важных господина. Он подал две визитные карточки: Путилов и Вышнеградский. Ого, господа банкиры! Ей-богу, к нему сюда в вагон, на вокзал, являются, словно к настоящему главе государства!
Оба банкира, люди больших денег и больших возможностей («меркантилыцики», как их называл Новосильцов), отличались от того же Милюкова скупостью слов и ясностью намерений. Они не тратили слов понапрасну. Дав понять, что видят в Корнилове честного и безыскусного солдата, они предложили свою помощь в его борьбе против вражеской работы. А такая работа набирала мах. Пять дней назад здесь, в Москве, состоялась городская конференция РСДРП(б). Итогом ее усилий и была всеобщая стачка в день открытия Московского совещания. В самый день открытия, 12 августа, газета «Социал-демократ» вышла с призывом во всю первую страницу: «Сегодня день всеобщей стачки! Пусть остановится вся жизнь в Москве!» Всю последнюю неделю большевики превратили Москву в центр борьбы против последних остатков российской государственности. Торжествует их старинный лозунг «Чем хуже, тем лучше!» Вчера – но уже в Петрограде – состоялось заседание большевистского Центрального Комитета. Из Москвы туда был вызван комиссар Янкель Юровский с отчетом о том, как удалось помешать работе государственного совещания…
Беседу вел в основном Путилов. Его спутник не переставая изучал Корнилова маслеными, чуть навыкате глазами. Заметив недовольство генерала, он вставил замечание, напомнив, что после 25 октября легитимная власть в стране будет отсутствовать, а поскольку в настоящее время соперничество в основном идет между деятелями Госдумы и Совета, то, естественно, победителем в этой затянувшейся междоусобице окажется некто третий. Надо ли доказывать, что этим третьим будут большевики во главе с Лениным?
Ночные гости поставили Корнилова в известность, что за последние десять дней удалось сильно сблизить позиции противников российского развала. Съезд представителей торговли и промышленности, а также совещание общественных деятелейодобрили призыв, высказанный Рябушинским: «Люди торговые, надо спасать землю Русскую!» Слова эти памятны каждому, их триста лет назад произнес нижегородский купчина Кузьма Минин.
– Господин генерал, – снова подал голос Вышнеградский, – вы же сами видите, мы немножечко начали не с того конца. В Нижнем Новгороде начинали с Минина, а уж затем нашли Пожарского. У нас сейчас имеется Пожарский, но Мининых нет. Нету! Вот мы и решили… – не договорив, он вдруг ослепительно усмехнулся, показав ряд крепких зубов.
Короче, финансисты и промышленники обещали Корнилову любую помощь. Для спасения России не жалко никаких средств.
Проводив их, Лавр Георгиевич опрокинулся на постель, не раздеваясь. Сердце билось беспокойно и тревожно. Стране надоели излияния пустобаев, она хотела дел, свершений, конца неразберихи и хаоса.
России обрыдла керенщина, она ждала корниловщины!
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
После Московского государственного совещания в России вместо прежнего столичного двоевластия образовалось два новых полюса: правительственный Петроград и военная Ставка в Могилеве. При этом Временное правительство все сильнее подпадало под влияние Совета.
Дома, в Могилеве, Корнилова нетерпеливо дожидался генерал Крымов. Не здороваясь, он сразу же спросил:
– О Казани, разумеется, знаешь? Ну? Чего еще ждем?
Он выжидающе уставился своими яростными светлыми глазами. Корнилов мучительно увел глаза. Почему они все уверены, что стоит ему только приказать и все исполнится? Не в нем дело, не в его распоряжениях. Сейчас в России слишком много распорядителей! Казалось бы, Верховный главнокомандующий… куда же выше? А ему, между прочим, дозволили ввести военное положение в одной только Казани. Где рвануло – там и ввели. А больше: ни-ни, не смей. Особенно в Петрограде. Там, в нашей столице, совсем иначе думают и действуют. Там – совсем другая власть…
– Под-ле-цы! – раздельно отчеканил Крымов.
Утром следующего дня, словно в подтверждение слов Корнилова, исполком Петроградского Совета опубликовал распоряжение об отмене смертной казни где бы то ни было: на фронте и в тылу.
Это был явный вызов Ставке. Соперничество между двумя полюсами власти пошло в открытую.
Крутые ступени на второй этаж трещали под грузными шагами. В кабинет главковерха снова поднимался угрюмый Крымов. Ступени были мелкими и частыми – генерал не переставал смотреть себе под ноги. С этой лестницы прошлым летом упал, споткнувшись, наследник Алексей и сильно расшиб колено. Обильное кровотечение удалось унять лишь с помощью Распутина: хотите – верьте, хотите – нет, но стоило «святому старцу» прислать телеграмму, как кровотечение немедленно остановилось.
Хаджиев сменял караулы, в приемной дежурил адъютант поручик Долинский. Отвечая на молчаливый вопрос генерала, он с Удрученным видом пожал плечами. Корнилов снова поздно засиделся в штабе и с утра явился раньше всех. В Ставке ожидали, что сегодняшним днем немцы начнут наступление своим левым флангом на севере.
Мысленно Крымов выругал союзничков. Самое бы им время вернуть русской армии должок: нажать на немцев с запада. Куда там!
Лавр Георгиевич повел товарища завтракать. Он ушел из дому, когда семья еще спала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221