Утреннее посещение журналисткой Быховской тюрьмы отразилось в пространной корреспонденции. В ней картинно расписывались райские условия, в которых пребывают арестованные генералы. Вместо тюрьмы и суда гнусным заговорщикам устроили самый настоящий санаторий!
На завуалированный упрек журналистки немедленно отозвался сам премьер-министр Керенский. Он поделился в газете своими соображениями об участи дожидающихся суда генералов: «Корнилов должен быть казнен. Да, казнен со всей революционной решительностью и беспощадностью. Но! Я, именно я, ваш испытанный вождь и вдохновитель, я первым из первых приду на его могилу и принесу цветы, и я не только положу цветы на эту светлую могилу, но и преклоню свои колена…»
– Нет, каков мерзавец! – горячился прямодушный Мар ков. – Ну болтун! Ну трепло! А нам поделом: давно ли слушали его и только разевали рты?
Высокий, юношески стройный генерал Иван Эрдели, из терских казаков, глубокомысленно заметил:
– Сережа, нынешние газеты пострашней немецких «чемода нов». Прямой наводкой кроют по всей России. У каждого глаза, каждый читает… Поговори-ка с Хаджиевым, как ему приходится добывать газеты!
– И все жиды, и все жиды! – не унимался Марков. – Это какое-то Божье наказание!
Лукомский, молча слушавший горячий разговор друзей, вмешался:
– Ну, особенного обилия жидов я, господа, не вижу. Но з а– с и л ь е – да, это есть. Это видно.
Марков подхватил:
– Но как это могло случиться? Сколько нас и сколько их! Смешно же… Выходит, всем нам просто грош цена!
Эрдели подхватил его под руку:
– Сережа, идем-ка лучше прогуляемся по саду. Погода чудес ная…
Событие – приезд Керенского в Могилев – никак не отразилось в Быхове. Подробности генералы узнали из газет. Вместе с Керенским в бывшую царскую Ставку прибыли и представители союзников генералы Бартер и Эдварде. Дорогих гостей встретили торжественно. Отдельно от руководителей местного Совета на перроне стояла группа ветхозаветных евреев: депутация благодарного населения черты оседлости. Главный раввин держал большое серебряное блюдо. На блюде поблескивало массивное золотое яйцо… Во время торжественного банкета газетчики разнюхали, что английский король, узнав в прошлом месяце о назначении Корнилова Верховным главнокомандующим, наградил его Орденом Бани. Однако события в России развивались столь стремительно, что медлительные англичане поспеть за ними не могли. К тому времени, когда британская военная делегация приехала к союзникам, генерал Корнилов уже сидел под арестом. Ситуация возникла щекотливая: вручать ему орден, не вручать? Генерал Бартер принял соломоново решение: отказавшись от посещения Быховской тюрьмы, он попросил передать опальному генералу коробку дорогих сигар.
Этим жестом английский генерал все же дал понять, что в Лондоне по-прежнему озабочены тем, сможет ли русская армия удерживать фронт и сражаться.
А кто же ее поведет в бой, если самые выдающиеся военачальники посажены под караул!
Ни ордена, ни сигар Лавр Георгиевич так и не получил.
Хаджиева отыскал Шах-Кулы и мотнул головой по направлению к воротам. Начальника охраны хотел видеть приехавший с Керенским человек из Петрограда.
– Говорит по-татарски, – предупредил Шах-Кулы. Неожиданный гость представился: Токумбетов. Он приехал в
Быхов по поручению самого Керенского и попросил собрать текинцев, он будет с ними говорить.
– Говори, мы слушаем, – сказал Хаджиев.
Шах-Кулы и постовые с неприязнью смотрели на толстое лицо татарина. Такие вот наезжали из Петрограда в дивизию князя Багратиона и в бригаду князя Гагарина и уговаривали горцев не слушаться своих начальников. Агитаторы, пропагандисты, разрушители…
Токумбетов заговорил по-татарски, как свой человек. Хаджиев немедленно его прервал:
– Говори с нами по-русски!А Шах-Кулы щелкнул себя плетью по голенищу и приказал:
– Уезжай, пожалуйста.
Назавтра, приехав за газетами в Могилев, Хаджиев на вокзале нос к носу встретился с вчерашним гостем. Токумбетов обрадовался встрече и потащил молодого офицера к вагону Керенского. Он уверял, что главный министр будет рад с ним поговорить. Велел подождать.
Шаталось много пьяных матросов. Они приехали с Керенским. Матросы стали с подозрением приглядываться к стройному текинцу в ярком халате и косматой папахе. Хаджиев вдруг расслышал:
– Из корниловских? Ах, гад!
Молодой офицер, не дожидаясь Токумбетова, ушел с перрона, отвязал коня и пустил его крупной рысью.
Пришло письмо от жены. Таисия Владимировна сообщала, что остановились пока в Ростове. Продуктов много и дешевы. О настроении казачества отозвалась неопределенно: видимо, берут пример с украинцев-самостийников и орут об отделении от России… «Поклон хану», – было приписано в конце и приложен пальчик Юрика. Лавр Георгиевич бережно спрятал письмо и пошел в сад. Садилось солнце, и сад, еще недавно такой пышный, сквозил. Опустив голову, Корнилов медленно брел под облетевшими деревьями. Нарочно загребая ногами целые вороха листвы, он наслаждался сухим шорохом пестрого ковра на земле.
Дон и Кубань… Порубежные окраины державы, возмужавшие на боевом коне и за плугом. Самостийность? Но русского-то дела, надо надеяться, не предадут! Не поляки и не чухна… Он решил, что надо потихонечку снаряжать молодых в побег, доставать им гражданскую одежду, документы, деньги. Зимовать в Быхове, если придется, останутся одни генералы. Остальным здесь делать совершенно нечего. Лукомский уже хозяйственно заговаривает о ремонте печей. Будем ждать суда!
Возвращаясь из сада, Лавр Георгиевич застал товарищей по заключению за мальчишеской забавой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221