Мег и ее девки исчезли, так же как и большинство остального сброда. Их место заняли обычные честные люди, выполнявшие свои обязанности с достоинством и хорошим настроением. Про себя Нора подивилась этой перемене в жизни замка, но любопытство ее было не слишком велико, и она не стал задавать вопросов лорду Монфору.
Проходили дни, и Нора постепенно оправлялась душевной чумы, поразившей ее после замужества. Успокоившись и заглянув в себя, она поняла, что лорд Монфор не вызывает в ней теперь никаких чувств кроме страха и ненависти. Несмотря на ее мольбы о доверии, он использовал ее любовь как инструмент наказания. Из-за этого каждый раз, когда она думала о нем, она испытывала физическую боль, а если ей случалось вспомнить о его прикосновениях — как правило, это бывало ночью, когда сон не шел к ней, — ее охватывали ужас и стыд.
Пока она проходила через этот период очистительного страдания, Артур поправился, и к ее старым страхам прибавился теперь и страх за Артура. Упрямый, заводной, и иной раз вздорный, он наверняка снова попадет в беду. Она находилась в своей комнате в башне, развлекая своего непоседливого пажа игрой в карты и размышляя, как уберечь его от новых неприятностей, когда вошел лорд Монфор. Стараясь изо всех сил унять дрожь в руках, Нора положила карты на одеяло и встала.
Лорд Монфор подошел к ней, улыбнувшись мимоходом Артуру. У Норы подпрыгнуло сердце, и она стиснула зубы. Она стояла, сжав руки, и даже не потрудилась присесть в реверансе. Он не заслуживал ее уважения, и она устала склонять голову лишь для того, чтобы ее потом стукнули головой о стену.
Лорд Монфор послал Артура на кухню за сладостями и заговорил только после того, как тот вышел из комнаты.
— Теперь, когда Артур поправился, я договорился, чтобы вы переехали в замок Монфор. Отправитесь утром, а я вернусь в Лондон и продолжу свое расследование.
— Замок Монфор! Но это так далеко.
— Действительно далеко, и это соответствует моим Планам. Вдали от Лондона ты не сможешь плести свои интриги, а если я узнаю что-то, что будет говорить не в твою пользу, что ж, там есть старинная башня.
Она напряглась, чувствуя, что ноги у нее подкашиваются.
— Вы запрете меня в этой башне? Надолго?
— Не знаю. Но не пугайся так. Я еще ничего не решил, и возможно, до этого дело не дойдет. Если, конечно, не выяснится, что ты отъявленная обманщица, но тогда тебя будет ждать кое-что похуже каменной башни.
— Но я ничего не сделала.
Наклонив голову, лорд Монфор вытянул руку, намереваясь прикоснуться к ее щеке. Нора отшатнулась, на расстоянии почувствовав кожей тепло его пальцев. Его рука повисла в воздухе, и он нахмурился.
— Я не сделаю тебе больно. Я не смог, даже когда мне очень хотелось ударить тебя, а теперь… я предлагаю мир.
Он снова вытянул руку, но она отпрыгнула к окну. Схватив подушку и прижав ее к груди, она покачала головой. Ее муж нахмурился еще больше. Он направился к ней, и с каждым его шагом сердце Норы колотилось все сильнее. В горле у нее совсем пересохло, когда он приблизился к ней почти вплотную. Широкий рукав его камзола задел ее руку, державшую подушку, и Нора опять отступила назад, задев каблуком за скамеечку у окна.
Потеряв равновесие, она покачнулась, и Монфор поддержал ее, взяв за руку повыше локтя. Она села на скамеечку с криком:
— Пожалуйста, не прикасайтесь ко мне.
Лорд Монфор высоко поднял обе руки, словно показывая, что не причинит ей зла.
— Я же сказал, что не сделаю тебе больно.
— Нет.
— У тебя новый приступ меланхолии? Я принесу вина.
Зарывшись лицом в подушку, которую она держала перед собой как щит, Нора повторила:
— Нет.
Уперев руки в бока, он уставился на нее.
— Объяснись.
Нора взглянула на него поверх подушки и заставила себя открыть рот. Если она будет молчать, он будет и дальше приставать и прикасаться к ней, пока она не сойдет с ума.
— Ваши прикосновения причиняют мне боль. — И, скрипнув зубами, продолжала, видя его недоумение:
— Мне больно, когда вы прикасаетесь ко мне.
— Проклятие. Я же никогда не поднимал тебя руку.
Он снова потянулся к ней. Съежившись, Нора выпалила правду.
— Я не могу. Когда вы прикасаетесь ко я вспоминаю… ту ночь. Нашу брачную ночь. Любовь, а затем боль. Пожалуйста, не прикасайтесь ко мне.
— Боже правый, — Монфор отступил на шаг и снова поднял руки, так чтобы она их видела. — Успокойся, а то с тобой случится припадок. Смотри. Я обещаю, что не прикоснусь к тебе, пока ты сама этого не позволишь.
Лицо Норы было полностью закрыто подушкой, но когда он отошел, она подняла голову и взглянула на него одним глазом. Он смотрел на нее с тревогой. Наверное подумал, что она снова начнет безостановочно плакать, догадалась она. Но она покончила с бесполезными слезами. Пусть она немного дрожала и трусила, но все же дала ему отпор. Совсем недавно это было выше ее сил.
Она увидела, что он опустил руки, и уловила перемену в его настроении. Тревога его улеглась. Он прикрыл глаза, потом совсем закрыл их. Он не двигался, лишь наклонил голову.
— Прости меня, Господи, — проговорил он. — Я сам не знаю, чего хочу.
Норе эти слова показались бессмыслицей. Ей было ясно, что он хотел сделать ее более несчастной, чем самый последний преступник, сидящий в тюрьме.
— Вы хотите ненавидеть меня, — сказала она. — Это у вас получается лучше всего, милорд. Вы смолоду выучились ненавидеть и оттачивали свое умение годами.
Она сама не верила, что говорит ему такие вещи. Он убьет ее за это.
— Я… — Он отвернулся, скрестив руки на груди.
Видя теперь его лицо в профиль, она заметила, как ходят желваки у него на скулах. — Я не хочу ненавидеть тебя, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126