Скажите ему что я желаю… я желаю… Он должен забыть о ненависти. Господь накажет его, если он этого не сделает.
Нора слегка похлопала графа по руке, встревоженная тем, как угасал постепенно его голос. Ей пришлось наклониться к самому лицу графа, чтобы расслышать его последние слова.
— Скажите ему, я люблю его, и он должен… беречь себя.
На мгновение ей показалось, что он умер, но потом она заметила, что грудь его слегка поднималась и опускалась в такт дыханию. Глаза ее наполнились слезами. Он знал. Он знал, что у него почти не было шансов поправиться, и все же, даже умирая, он думал лишь о том, как уберечь сына.
Какой-то сдавленный звук заставил ее поднять голову. Поглощенная своими мыслями о графе, она и не заметила, как, услышав голос отца, Кристиан проснулся.
Он лежал лицом вниз, и Нора скорее почувствовала, чем услышала вырвавшееся у него из груди рыдание. Забыв обо всем, она протянула руку и дотронулась до плеча Кристиана.
— О Господи, прошу, оставь меня.
Нора никогда не оставляла своих больных питомцев; не собиралась она делать этого и сейчас. Понимая, как ей следует поступить, она обошла кровать и, подойдя к Кристиану вплотную, рывком приподняла его и прижала к себе. Голова его сама собой упала ей на грудь, и на долю секунды он прильнул к ней. Она опустилась рядом с ним на постель и, обняв одной рукой его за плечи, а другой за голову, притянула его лицо к своей шее.
При первом же соприкосновении его губ с ее кожей Кристиан замер. Затем с шумом втянул в себя воздух, содрогнулся и припал к ней всем лицом. Чувствуя, что одержала победу, Нора обняла его еще крепче, и из груди у него вырвался стон. Она качала его, как ребенка, чувствуя, как дрожит от несказанной муки все его тело.
Вскоре, однако, это сладостное для Норы мгновение кончилось. Кристиан поднял голову, отодвинулся и вгляделся в ее залитое слезами лицо. Она почувствовала, как рука его ворошит волосы у нее на затылке.
Медленно, не отрывая от нее глаз, он привлек ее к себе и прильнул губами к ее губам. Губы его слегка подрагивали. В страстном желании дать ему облегчение, в котором он так сейчас нуждался, она впилась в его рот поцелуем.
Внезапно он перестал дрожать, и это послужило ей предупреждением. Отодвинувшись от нее, он лег на спину и повернул голову в сторону отца. Нора соскочила с кровати и застыла в ожидании. Кристиан, однако, продолжал молчать, и с каждым мгновением страх все сильнее сжимал ее сердце.
— Прекратите это, леди.
— Милорд?
— Прекрати это, я сказал. Запомни, я в тебе не нуждаюсь. Я могу желать тебя, но нуждаться — нет! Ты думаешь, испытать эту муку один раз мне было недостаточно? — Он повернулся к ней лицом и взглянул прямо в глаза. — Я мастер в том, что касается хитростей, обмана и коварства. Это моя защита, и я не нуждаюсь ни в какой другой. А теперь оставь меня.
Она открыла было рот, чтобы возразить, но он закрыл глаза и снова отвернулся. Было ясно, что, оставаясь, она рискует услышать такие слова в свой адрес, по сравнению с которыми смерть на костре покажется ей райским блаженством.
Усталая и встревоженная, она вышла, закрыв за собой дверь.
Он испугался! Он не испугался бы, если бы не нуждался в ней. И он не нуждался бы в ней, если бы она ему не нравилась. В мгновение ока она вновь воспряла духом. Это было поистине бесценное открытие.
Продолжая про себя изумляться этой неожиданной победе, Нора отправилась готовить настой из трав, которым поила своих питомцев, когда те страдали от лихорадки.
Вечером графу стало совсем плохо. Всю ночь они с Кристианом не сомкнули глаз, стремясь хоть как-то облегчить страдания больного, из последних сил борющегося с лихорадкой, которая угрожала свести его в могилу.
Врачи дважды пытались войти в спальню, но ей удалось им помешать. Кристиан этого даже не заметил. Сам весь в жару, он с помощью Норы постоянно протирал графа влажными салфетками, чтобы хоть немного охладить его пылающее в лихорадке тело. Он отказывался от еды и пил лишь воду, да и то потому что Нора сказала, что он свалится, если не будет пить. Время от времени Нора поила графа приготовленным ею настоем, и Кристиан помогал ей в эти минуты, приподнимая и держа его за плечи. Она подумала было о том, чтобы дать настой и ему, но тут же отказалась от своей мысли, поняв, что капризное создание, конечно же, от него откажется. Итак, час за часом они протирали графа, поили его настоем, поддерживали в камине огонь и меняли влажные от пота простыни, пока уже под утро Кристиан, склонившись над отцом с очередной салфеткой, вдруг не потерял сознание.
— О Господи! — воскликнула Нора и, схватив Кристиана за плечо, потянула на себя.
Однако он был слишком тяжел для нее, и, придвинув к кровати кресло, она перекатила его в него.
— Милорд?
Убирая волосы у него со лба, она почувствовала, что он весь горит. Страх ее мгновенно сменился настоящим ужасом.
Трясущимися руками она начала развязывать тесемки на вороте его рубашки, как вдруг, к ее несказанному удивлению, он открыл глаза. Зрачки его были огромными, взгляд невидящим. Однако, подчиняясь его несгибаемой воле, этот взгляд с каждым мгновением становился все более и более осмысленным.
— Отец, — услышала Нора слабый шепот.
Она поняла, что это была просьба, и отодвинулась, чтобы он мог видеть графа. Кристиан наклонился вперед, вцепившись обеими руками в край постели.
— Он не двигается.
Она повернулась к графу и, склонившись над ним коснулась его щеки.
— Господь милосерден.
— Нет!
— Осознав, что Кристиан не понял ее слов, она поспешно стиснула в ладонях его вцепившуюся в матрас руку.
— Нет-нет, милорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126