Почувствовав на себе его взгляд, она повернула голову, и он ей подмигнул. От удивления слезы в ее глазах мгновенно высохли. Все это время Кристиан медленно, незаметно поднимал свою руку к вороту камзола. Добравшись, наконец, до цели, он расстегнул бриллиантовую пуговицу и дернул за завязки рубашки. Рука его скользнула под белый шелк и ухватила золотую цепочку. Он вытащил ее наружу и сомкнул пальцы вокруг висевшего на ней предмета.
Голосом, в котором откровенно звучала душевная мука и растерянность, он принялся умолять королеву позволить ему говорить. Мария было нахмурилась, но, встретившись с умоляющим взглядом Норы, кивнула.
— Ваше величество, я не понимаю. Как мог я совершить этот ужасный грех? — Кристиан смотрел на Марию так, словно в ней было заключено все его спасение, сохраняя в то же время на своем лице выражение оскорбленной невинности. Когда взгляды их встретились, он так и впился в нее глазами, и лишь по прошествии нескольких секунд, словно устыдившись своей вольности, поспешно опустил голову. — Вашему величеству известно, — проговорил он тихо, — что еще ребенком пришлось познакомиться с грехом весьма близко.
— И сейчас, став взрослым, вы сбиваете других с пуги истинного, — вставил Боннер.
Кристиан по-прежнему смотрел на пол. Плечи его, и гак поникшие, опустились, казалось, еще ниже, когда королева прикрикнула на епископа, запретив тому прерывать лорда Монфора.
— Я никогда никому не рассказывал об этом, Ваше величество, потому что мне было стыдно, — начал Кристиан, когда Мария велела ему продолжать. — Я… я даже воевал с отцом, сопротивляясь всем его попыткам меня исправить. Воевал целых два года, до того самого дня, когда он привел меня во дворец, чтобы представить великому королю Гарри.
Мария кивнула.
— Отец часто рассказывал о том, как вы предстали тогда перед ним, разъяренный как загнанный в угол бродячий кот.
— Граф Вастерн, — продолжал Кристиан, — втащил меня в зал и бросил прямо под ноги Его величеству. Я был просто вне себя. Но когда я поднял глаза и увидел лицо короля, я сразу же понял, что нахожусь в присутствии поистине великого человека, и меня охватил страх.
Мария вновь кивнула.
— Все это чувствовали. Мой отец был избран Господом за свое величие.
— Да, Ваше величество. Итак, я испугался, но король лишь рассмеялся этим своим громоподобным раскатистым смехом и постучал меня по голове своей тростью. — Кристиан сделал паузу, отметив про себя, что завладел сейчас всеобщим вниманием. — И потом… — Королева Мария подалась вперед, чтобы не пропустить ни слова. — И потом… — Боннер так и впился глазами в лицо Кристиана. — И потом Его величество приказал мне взять лютню и петь для него, пригрозив при этом, что, если я откажусь, он велит бросить меня в Тауэр и повесить. И, подыгрывая себе на лютне, я начал петь.
— И что вы пели? — вырвалось невольно у Норы, и она поспешно зажала себе ладонью рот.
— Да, — сказала в нетерпении королева, — что вы пели?
Губы Кристиана дрогнули, и он начал:
Моя глупая девчушка
Убежала в хоровод,
Я остался на опушке,
Но она уж не придет.
Тур-ля-ля, тур-ля-ля,
Но она уж не придет.
Зря прождал я на опушке,
Завтра вновь сюда вернусь.
Но, боюсь, своей подружки
Здесь я больше не дождусь.
Тур-ля-ля, тур-ля-ля.
Здесь я больше не дождусь.
Он сделал это, подумал Кристиан. Он добился того, что настроение королевы изменилось, и страх и подозрительность в ее душе уступили место воспоминаниям. Подобно развеваемым ветром лентам на майском дереве, настроение Марии было подвержено мгновенным переменам по причине какого-то глубокого душевного разлада, которого Кристиан не понимал, но научился использовать в своих интересах.
Королева громко рассмеялась, вызвав улыбки на лицах Норы и Кристиана.
Подобие улыбки появилось и на губах Боннера.
— Слухами о вашем необыкновенном уме полнится земля, но не думайте, что это спасет вас сейчас, лорд Монфор. Вы каждодневно якшаетесь с еретиками.
Лишь благодаря той школе, что он прошел в бытность свою бродягой, смог Кристиан сохранить при этих словах на лице улыбку. Все веселье королевы мгновенно испарилось, и ему почудилось в ее обращенном на него взгляде отблески костров Смитфилда. Не было никаких сомнений, что Боннер знал о Даймоке и подвале.
Епископ ткнул толстым, как сарделька, пальцем в Кристиана и повторил:
— Вы якшаетесь с еретиками.
— Нет.
— Я докажу вам это с помощью одного из них, находящегося сейчас у меня в темнице.
— Одного?
— Одной. Вонючей потаскухи по прозвищу Полли Три Зуба. Она неспособна даже сказать, что такое месса и превращается ли вино для причастия в кровь Христову
Кристиан сжал сильнее предмет, который держал в руке.
— У вас находится Полли?
Подобная возможность даже не приходила ему голову. Это была настоящая катастрофа.
— Она и еще этот худой как жердь разбойник, который отказывается признавать папу.
— Иниго-Ловкач, — Кристиан едва расслышал собственный голос, настолько тихо он прозвучал.
— Оба они еретики.
— О, Ваше величество, нет! — воскликнула Нора. Все это время ее не было слышно, и королева с Боннером, совершенно забывшие о присутствии девушки, уставились на нее так, словно вдруг заговорил один из покрывавших стены гобеленов. — Простите мне мою смелость, Ваше величество, — Нора бросилась в ноги Марии, — но его преосвященство ошибается.
— Я знаю, что есть ересь и что нет! — взревел Боннер.
— Разумеется, ваше преосвященство. — Голос Норы дрожал, и все же она не замолчала. — Но лорд Монфор общается с этими разбойниками с особой целью.
— Чем можно оправдать общение с приспешниками дьявола, Нора?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126