Микаэла улыбнулась:
– Умница. Лично я не переношу сентиментальности.
Мэри медленно шла от остановки к Эдел-стрит. Ей страшно было идти домой – она боялась повторения кошмарных снов, нарушивших те немногие минуты забвения, которые были дарованы ей прошлой ночью.
Потом она увидела впереди Пэдди Девлина. Он стоял на углу, ожидая ее, и она замедлила шаги. Сейчас ей не хотелось говорить ни с кем.
Но Пэдди тоже заметил ее и устремился к ней навстречу.
– Может, вам не стоит идти домой, мисс Мэри. Вас там двое полицейских дожидаются. Вовсе не нужно говорить мне, что вы натворили. Я устрою вас в другом месте – в другом пансионе или, может, в отеле. Кой-какие деньги у меня есть.
– Не смешите меня. Я никаких законов не нарушала, и волноваться мне незачем. Я пойду и побеседую с полицейскими. – Мэри говорила твердо и бесстрастно. Но сердце ее бешено колотилось. Неужели Вальмон вознамерился преследовать ее. Как? Да как угодно. Он может говорить и делать все, что ему вздумается, и остановить его она бессильна.
– Ваше имя Мэри Макалистер?
– Да, господин полицейский. Зачем я вам понадобилась?
– Вы знаете женщину по имени Кэтрин Келли? Мэри едва не упала в обморок от облегчения.
– Да, знаю, – сказала она.
– Тогда мы попросим вас пройти с нами, мисс, для опознания останков. Она покончила с собой.
Мэри рухнула без чувств.
Луиза Фернклифф оставила Мэри записку. Она подписалась настоящим именем и аккуратно положила записку на подушку. Потом она осторожно легла на свежевыстиранную простыню – и покончила с собой в самый день Марди-гра.
Луиза постаралась не оставлять после себя беспорядка. Она подставила таз под левую руку, а потом рассекла ее от локтя до ладони заранее наточенным ножом.
Но из перерезанной артерии вытекло слишком много крови, и таз переполнился. Когда Мэри ввели в комнату, ее затошнило от запаха пропитанного кровью матраса.
– Вам плохо, мисс? Мэри сглотнула.
– Нет, – солгала она.
Полицейский поднял фонарь над кроватью. Кровь образовала только небольшое пятно. «Она совсем не красная, – вдруг подумалось Мэри. – А я всегда думала, что кровь красная». На Луизу она смотреть не могла.
– Это Кэтрин Келли? – настойчиво спросил полицейский.
Мэри заставила себя перевести взгляд и посмотреть. Ей хотелось крикнуть: «Нет, это не моя подруга. Моя подруга была полна жизни. А это только копия, восковая фигура». В этом мертвом теле совсем не ощущалось присутствия Луизы. Казалось, оно не может иметь к ней никакого отношения. Но Мэри кивнула – да, она может опознать покойную.
– Это Кэтрин Келли?
Мэри откинула с холодного лба выбившуюся прядь волос.
– Она просила меня звать ее Луизой, – сказала она. – Ее звали Луиза Фернклифф, и она по два часа в день пела гаммы.
– Вы хотите сказать, что это не Кэтрин Келли?
– Нет, господин полицейский, я вовсе не хочу этого сказать. Я заявляю, что это Кэтрин Келли.
Полицейский проводил Мэри в гостиную.
– Вот вам бумага. Подпишите, – сказал он. – Тогда я передам вам письмо, которое она оставила. Из него мы узнали ваше имя.
Мэри торопливо нацарапала свое имя.
С минуту она держала в руке письмо Луизы, боясь открыть его. Вдруг в нем написано, что во всем виновата она и, если бы она побеспокоилась и пришла Луизе на помощь, ничего не случилось бы.
«А если даже и так, – решила она, – что было, то было. Теперь я ничего не чувствую, кроме злости. Нет даже жалости к Луизе. Так с какой стати мне чувствовать себя виноватой?» Она надорвала тонкий конверт.
«Дорогая Мэри,
когда я сказала мистеру Бэссингтону о ребенке, он передал мне права на дом и сто долларов, чтобы избавиться от меня.
Пожалуйста, отправь меня домой на эти деньги. Адрес есть у миссис О'Нил. Ты моя лучшая подруга. Я постаралась оставить дом в порядке. Мне жаль, что я доставляю тебе столько неудобств, и нисколько не жаль, что я умерла.
С любовью,
твоя подруга Кэти Келли.
P.S. Деньги в жестянке с крысиным ядом. Никому не придет в голову заглянуть туда и украсть их до твоего прихода. Это золотая монета. Пожалуйста, не пробуй ее на зуб – она настоящая. Ха-ха. Купчая на дом тоже там».
Мэри сложила письмо.
– Мне нужно узнать, как отправить ее домой. Вы не могли бы помочь мне?
– Я дам вам фамилию гробовщика, который поможет.
– Спасибо. Мне хотелось бы поговорить с ним сейчас, если не слишком поздно.
Мэри прикрыла лицо Луизы носовым платком и ушла вместе с полицейским. С собой она унесла жестянку с крысиным ядом.
Утром она сказала аукционисту, что зеленый диванчик Дженни Линд не продается.
Это было в четверг, а в пятницу она дождалась, когда Пэдди и оба Рейли уйдут на работу, и сказала миссис О'Нил, что съезжает с квартиры. Ей хотелось избежать тягостных сцен прощания.
– Но куда же ты едешь, Мэри? – спросила вдова. – Кой-кому здесь это будет очень любопытно.
– Передайте мистеру Девлину, чтобы не искал меня. И в магазин ко мне не приходил. И не заговаривал, если повстречает на улице. Скажите ему… скажите, что я выхожу замуж.
Вдова посмотрела на окаменевшее лицо Мэри и больше вопросов не задавала.
Мэри было безразлично, что думает миссис О'Нил. И безразлично, что почувствует Пэдди Девлин. Пускай мучается. Он мужчина, так пусть расплачивается за то, что сделал с ней Вальмон Сен-Бревэн. За то, что сделал с Луизой мистер Бэссингтон.
Она жалела, что не в ее силах заставить расплатиться весь мир.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
Глава 50
Баронесса осталась довольна аукционом. Как она и предполагала, выручка от продажи значительно превысила первоначальную стоимость всей обстановки апартаментов Дженни Линд.
А Мэри была рада, что оставила себе диванчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172