И чем больше Мерриуэзеры старались дать ей почувствовать, что она член их семьи, и чем больше она старалась делать вид, что так и есть на самом деле, тем сильнее некая сторонняя часть ее сознания убеждала ее в обратном.
Она была рада, что в Цинциннати имеет определенную свободу и может хотя бы одеваться по своему вкусу. Мерриуэзеры вели тихую жизнь, к тому же очень немногие южане ее класса посещали этот город в штате Огайо. Она еще ни разу не встретилась ни с кем из своих знакомых-южан и старалась держаться подальше от шикарного отеля, который они могли бы посещать. Время, которое Мередит проводила в Цинциннати, требовалось ей для восстановления своей истинной сущности, для возрождения истинной Мередит.
Мередит уже купила и упаковала подарки для Мерриуэзеров. Для мистера Мерриуэзера — книгу Фредерика Дугласа, для миссис Мерриуэзер, Салли и ее мужа Мередит сама связала шарфы, а сейчас к этим подаркам она прибавила крохотное детское одеяльце для ожидаемого младенца.
В канун Рождества Мередит не знала покоя — сначала поехала навестить Салли в ее новом доме, а потом решила завернуть к Леви. Ей редко удавалось повидаться с ним, но сейчас Мередит решила узнать у него о тех рабах, которым помогала бежать. Она решила, что любое сообщение об удаче предприятия было бы для нее лучшим рождественским подарком. Мередит ничего не рассказала Леви о своей встрече с Квинном Девро, так как понимала, что тогда ей будет совсем не просто рассказать, что произошло. В лавочке Леви не оказалось, и его помощник сказал, что хозяин ушел в примыкавший к магазину дом. Мередит решила зайти — ей всегда нравилась миссис Коффин, и в тайне Мередит завидовала сердечной привязанности этих людей друг к другу. Миссис Коффин всем сердцем поддерживала опасное занятие своего мужа и в любое время дня и ночи была готова кормить голодных беглецов.
Когда Мередит постучала, Леви тут же открыл дверь и встретил гостью ласковой улыбкой.
— Я очень рад тебя видеть, — сказал он. — Ты перекусишь с нами?
Настроение Мередит улучшилось. В голосе квакера было что-то очень мягкое, успокаивающее. с Она ничего не успела сделать — только села на стул в кухне и взяла стакан сидра, как раздался стук в дверь. Леви переглянулся с женой.
— Кажется, у нас сегодня день визитов, — сказал он с довольной улыбкой и пошел к двери.
Мередит глотнула сидра, и стакан выпал из ее рук и покатился по полу — она услышала низкий мужской голос.
— Леви… Мне очень не хотелось тревожить вас дома, но я должен кое-что сказать вам…
Дрожь пробежала по спине Мередит. Услышав приближающиеся шаги, она отчаянно захотела куда-нибудь спрятаться. Ее глаза были устремлены на коврик у двери и поэтому прежде всего она увидела забрызганные грязью сапоги, а когда неохотно, но почти против своей воли она подняла глаза, знакомый голос замолк, и только эхо продолжало звучать в комнате. Или в ее ушах? или, того хуже, в ее сердце?
Наверное, капитан Девро отдал пальто Леви, потому что был в своем обычном черном костюме, сейчас непривычно мятом и грязном. Черные волосы разлохматились от ветра, а угловатый подбородок нуждался в бритье. В его глазах отразилось сильное изумление, он начал поднимать руку и вдруг резко опустил ее, стиснув кулак. Мышцы на шее напряглись.
Негр, стоявший за капитаном Девро, тоже замер, а Леви переводил озадаченный взгляд с одной фигуры на другую, предчувствуя, что в его мирной кухне собирается буря.
— Капитан Девро… — начал Леви, но капитан не обратил на него никакого внимания, а устремил взгляд на молодую женщину, которая, как известно, замерла на стуле.
Взгляд Квинна впитывал каждую ее черточку. Боже Всемилостивый, она выглядела прелестно, и не потому, что больше никогда он не ожидал ее увидеть.
Ее распущенные волосы струились по плечам, а простое красное платье выигрышно подчеркивало темно-карие глаза. В глазах застыло изумление, такое же, понял Квинн, какое было видно в его глазах, а потом взгляд Мередит наполнился золотистым светом, который означал, по наблюдениям Квинна, прилив эмоций. Квинн заметил разбитый стакан, ее дрожащую руку и понял, что она потрясена так же сильно, как и он. Умение скрывать свои чувства, выработанное годами, внезапно изменило ему. На плече он почувствовал руку Кэма и попытался справиться с собой. Но что-то в нем дало трещину, и Квинну очень захотелось расхохотаться. Засмеяться. Засмеяться от облегчения, от радости, от восторга.
Вместо этого он отвесил поклон, лишь чуть-чуть улыбаясь.
— Мы встречались… в весьма необычное время и при чрезвычайно необычных обстоятельствах, — заметил он, и его голос прозвучал холодно, гораздо холоднее, чем ему хотелось.
Мередит Ситон покраснела, а ее глаза, в которых только что было выражение пойманного зверя, засверкали огнем.
— А я думала, что вы совершаете налеты только по ночам, — сказала она с сарказмом.
— Сейчас лучше поплавать, — ответил он, и его улыбка стала шире.
— Это зависит от обстоятельств.
— И от того, насколько они плохи?
— Вот именно, Леви вмешался:
— Я полагаю, вы уже встречались?
— О да, — ответил Квинн. — Видите ли, я как раз пришел сообщить вам о ее гибели.
— Ее?.. — лицо Леви выразило еще большую растерянность.
— В прошлом месяце она покинула “Лаки Леди”, — сказал Квинн, — между остановками. — Он обернулся к ней, его глаза были почти черными от напряжения, и продолжил: — Чертовски глупо было так поступать.
Она не ответила. Его лицо похудело, и, несмотря на резкие слова, уже не было таким надменным, как раньше.
— А он и не ждал от нее ответа,
— Но я страшно рад видеть вас живой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131