— Так что вы видите, мне придется поехать, — сказал он. Она посмотрела на него с удивлением.
— Вы…
— Конечно, — ответил он, немного задетый тем, что она вообще об этом заговорила, — а вдруг этот Иване не продаст?
— Я помогу ей бежать.
Он протянул руку и нежно коснулся ее щеки.
— Для вас это слишком личное, Мерри. А личная заинтересованность может сделать все предприятие слишком опасным.
— Не имеет значения, — сказала она упрямо.
— Что, если она не захочет уехать?
— Она захочет, — уверенно ответила Мередит.
— А вы не хотите подождать, пока мы что-нибудь придумаем?
— Я ждала всю жизнь. Он взял ее за руку.
— Сначала поедем со мной в Каир. Там я могу взять деньги. У друзей.
— Но…
— А пока у нас будет время все рассчитать.
В его голосе было столько спокойной уверенности, что она подчинилась. Несколько дней ничего не изменят. Главное — успех. Она кивнула.
— Мы поможем ей. Я обещаю, — сказал он мягко.
“Звезда Огайо” была гораздо меньше “Лаки Леди”, но имела то же очарование и безупречный сервис.
Квинн немедленно выяснил, что их каюты находились в разных концах одного коридора. Он приехал рано и стоял на палубе, наблюдая, как заканчивается погрузка и прибывают экипажи.
Он заметил прибывший экипаж Мерриуэзеров и вышедших из него пассажиров. С горечью Квинн отметил, что Мередит опять одета в одно из своих немыслимых платьев, перегруженных складками и оборочками, а волосы ее завиты в мелкие кудряшки, которые только портили нежный овал ее лица. Квинн сожалел, что не может вытащить шпильки и пробежаться пальцами по нежным прядям ее волос. Он смотрел, как она неуклюже взбирается по трапу, разом утеряв всю грациозность, которую он замечал в ней последние дни, и не мог не признать, что она очень хорошая актриса. Только ее взгляд, когда встретился с его взглядом, не смог скрыть пожара, бушевавшего в ней. Ее глаза были подобны всполохам янтарного пламени, горевшего в сером холодном свете утра.
Весь день Квинн держался от нее поодаль. Он разыскал салон, где играли в покер, поместил свою худую фигуру в одно из уютных, обитых гобеленом кресел, взял у официанта сигару и заказал дорогого портвейна. Обычно этого было достаточно, чтобы он почувствовал удовлетворение, особенно, если при этом выигрывал, как, например, сегодня; но внутри его рос ураган, смерч желания.
Его внимание было рассеянным, но он продолжал выигрывать. К нему по-прежнему шла карта — стрит, фулл, даже флеш-ройяль, который вообще редко собирается. Один за другим его противники покидали стол, унося с собой раздражение и пустоту в карманах.
Наконец Квинн прошел в кают-компанию и, сидя в углу, смотрел на Мередит, обедавшую в другом углу, а она старательно отводила взгляд. Он не без удовольствия отметил, что, кажется, у нее был такой же, как и у него, плохой аппетит.
Время тянулось очень медленно. Новость о выигрыше Квинна уже распространилась по кораблю, и к нему подошли два джентльмена с предложением сыграть еще. Они решили, что такое везение не может продолжаться долго. Но, к удивлению Квинна, оно продолжалось. Он стал на несколько тысяч долларов богаче, когда, наконец, встал из-за стола.
Было уже за полночь. Воздух на палубе был свежим и холодным и высоко в черном небе висела яркая серебристая луна. Из салона по-прежнему доносилась музыка и несколько пар еще прогуливались по палубе, но большинство пассажиров уже отправились спать.
Квинн чувствовал, что Мередит его ждет. Еще не зная о Лизе, она не возражала, когда он предложил поехать вместе; а то, что стояло за его приглашением и ее согласием, было понятно им обоим. Он, однако, все-таки колебался, так как понимал, что это не может быть флиртом на день, на неделю или даже на месяц. Мередит Ситон захочет, чтобы это было навсегда. И подтверждением этому служило то, что она до недавнего времени оставалась девственницей. Часть его души была разрушена предательством Морганы, и Квинн не хотел, чтобы Мередит пострадала так же, как и он.
Но Мередит предстояло сделать неизбежные открытия.
Шрамы сами по себе давно уже не беспокоили Квинна; он привык к ним за многие годы. Дело было в том, что они могли многое рассказать о нем. Он изо всех сил пытался скрыть их, так как был уверен, что его объяснения вызовут новые предположения, некоторые из которых могут оказаться слишком близкими к правде — тому факту, что он был беглым каторжником и в Англии на него объявлен розыск. Это, кстати, была одна из причин, по которой он никогда не ездил в Канаду, так как там действовали британские законы. Он мог бы потребовать передачи его американским властям, но сомневался, что в Канаде ему удастся это сделать.
Квинн понимал, что, проведя с Мередит еще одну ночь, он не сможет больше молчать о своем прошлом. Ей придется о многом узнать, а Квинн не был уверен, что она к этому готова.
Наконец, была еще и Лиза и вероятная опасность впереди. Возможно, хозяин охотно ее продаст, но, если она действительно похожа на Мередит, если стала так же красива, вполне вероятно, что хозяин не согласится. Если им придется придумывать план побега, они все будут в опасности. Квинн боялся не за себя, а за других, тех, кто примет участие в их деле. Слишком часто вокруг него умирали люди. И ему некуда было деваться от этой мысли.
С другой стороны, он не мог отпустить Мередит одну. Для нее это было слишком личным. Люди в таком положении часто совершали ошибки. Он должен был ехать вместе с ней, и понимал, что до той поры они должны держаться порознь.
Но, даже перечислив себе все причины, по которым ему следовало держаться подальше от Мередит, Квинн понимал, что так же, как Миссисипи не может остановить свой бег, не может и он устоять перед искушением пойти к Мередит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131