Когда-то он думал, что всякое удовольствие, радость были вытеснены, выбиты из его жизни. Это было в годы, проведенные им в Австралии на дорожных работах, к которым приговорил его суд. Тогда он был уверен, что так и умрет, не ощутив на губах вкуса свободы.
Даже после чудесного спасения он не был уверен в том, что когда-нибудь сможет испытать какие-нибудь иные чувства, помимо. ненависти и горечи. Но медленно, очень медленно, некоторая доза покоя, если не счастья, просачивалась и в его жизнь. Тайное сотрудничество с Подпольной железной дорогой за последние три года ослабило страшное напряжение, которое в течение долгих месяцев после возвращения в Америку еще держало его в тисках. Временами Квинн даже чувствовал возобновлявшийся вкус к жизни, но всегда был осторожен. Одна ошибка — и он опять будет в тюрьме или погибнет. Последнее, он уже понял это, было предпочтительнее. Он никогда больше не будет страдать в тюрьме. Никогда.
Раздался резкий стук в дверь. Кэм! Только Кэм мог стучать с таким нетерпением и даже со сдержанной яростью, что выдавало в нем бывшего раба.
— Войдите, — крикнул Квинн, развязывая цветистый платок на шее и с раздражением бросая его на стул.
Дверной проем заполнила огромная черная фигура. Кэм был очень большим, на три дюйма выше, чем Квинн, который и сам возвышался над большинством мужчин.
— Особый груз уже на борту, — доложил Кэм.
— В какой он был форме?
— Не в лучшей, капитан.
— Пассажиры все?
— Некоторых еще нет.
— Никто не выглядит подозрительно?
— Двое. Я их видел раньше, и они глазеют.
— Придется отвлечь их игрой в картишки.
— Да, сэр, — Кэм едва заметно улыбнулся. Он начал улыбаться только через год после того, как его купил Квинн Девро. Кэм понял, что можно будет верить слову Квинна не раньше, чем он получит документ, удостоверяющий его освобождение от рабства. Теперь он мог бы отдать жизнь за своего бывшего владельца. Капитан Девро вернул ему душу.
— Есть еще какие-нибудь интересные пассажиры? — спросил Квинн с видом полного безразличия.
Кэм с любопытством относился к капитану Девро. Этот человек носил маску циника, но под ней скрывал жажду справедливости и сердце, которое очень часто болело за других. Кэму потребовалось немало времени, чтобы понять это да иногда и в его душу закрадывалось сомнение, особенно когда получал от капитана порцию едкой шутки. Он часто думал, что, наверное, никогда не поймет этого человека. Он сомневался, удастся ли это хоть кому-нибудь.
Внезапно Кэм улыбнулся:
— Женщина… хорошенькая… Но много хихикает. Квинн выгнул дугой бровь над одним из своих темно-синих глаз:
— Она далеко едет?
— В Виксбург. — С кем?
— С ней пожилая дама и служанка.
— А служанка хорошенькая? Теперь Кэм смотрел вопросительно.
— Служанка, — повторил Квинн. — Должна быть причина, по которой эта компания привлекла твое внимание. Обычно ты не подсказываешь мне, на каких дам смотреть.
Улыбка Кэма стала шире.
— А мне обычно и не надо этого делать. Вот, совсем недавно…
Кривая усмешка Квинна была быстрой, как ртуть. Быстро появилась, еще быстрее исчезла.
— А что насчет ее хозяйки? Спорю, ты уже выяснил ее имя.
— Некая мисс Ситон. Мисс Мередит Ситон.
— Мередит Ситон, — в голосе Квинна слышалось удивление.
— Вы знаете ее?
Взгляд Квинна смягчился, когда он вспомнил июньский день около шестнадцати лет тому назад. Или это было еще раньше? Казалось, ту жизнь, до Австралии, отделяли от него не годы, а века. Ему тогда был двадцать один год, и перед тем, как отправиться в Европу для завершения образования, он с отцом поехал в гости на плантацию Ситон. Мередит Ситон была очаровательным ребенком — немного застенчива, но сияющая как новая серебряная монетка. Он сделал ей качели и был удивлен ее благодарностью, словно до него никто не был с ней ласков. Вернувшись в Америку, он слышал, как Мередит однажды упоминал его брат, и, очевидно, она очень переменилась с тех пор, как он знал ее милой малышкой.
— Я встречался с ней как-то… много лет назад, — сказал Квинн. — Мой брат ведет ее банковские дела. Он не очень хорошего о ней мнения. Пустоголовая флиртующая девица, у которой деньги текут как вода, — говорит брат. — Квинн усмехнулся. — Совсем как я. Меня он тоже не одобряет. Он почти сходится с тобой в этом. Говорит, что она была бы очень милой, если бы научилась одеваться.
В его легкомысленных словах послышалась нотка боли, и он перестал улыбаться. Квинн хорошо понимал, что брат не одобряет его образ жизни. Хотя Бретт мало с ним говорил, Квинн знал, что его считают игроком, бабником и расточителем, недостойным своего отца, который потерял из-за него состояние.
На его губах появилась кривая усмешка. Разочарование брата было главной частью шарады. Он попытался стряхнуть грусть.
— Ну что ж… Я бы встретился с этими дамами. Кэм, почему бы не пригласить молодую леди и ее компаньонку за мой стол сегодня вечером?
— Я прослежу за этим.
— А также этих двоих, подозрительных.
Кэм кивнул, ничуть не задумываясь над странным подбором гостей за обедом. У капитана Девро всегда была причина поступать так, а не иначе. Даже если нельзя было ее сразу понять.
— Позаботишься обо всем?
— Да, капитан. — Это было сказано с терпеливым снисхождением, но Квинн вздохнул, уловив оттенок дерзости
— Мне надо было бы оставить тебя в Новом Орлеане на аукционе.
— Да, сэр, капитан, сэр, — ответил Кэм, размышляя о том что тот день был счастливейшим днем в его жизни, полной до этого несчастными днями.
Их глаза, в которых стояло воспоминание той сцены, встретились, а затем лица их одновременно стали бесстрастными, так как они оба были очень хорошо этому обучены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131