К тому же у нас есть еще Хизер и Элайза, которые, как тебе отлично известно, не против обрести еще одну сестру. Восточное крыло дома придется обновить и обставить заново. Я ничего там не менял, кроме мебели, которую отполировали и почистили.Если всего этого тебе не достаточно, у меня на примете есть еще миллион развлечений — по крайней мере три сына и столько дочерей, сколько получится. Таково наше будущее.Алатея спокойно выдержала его взгляд; она молила Бога, чтобы Габриэль не догадался, что творится у нее в сердце.— Представь себе такую картину — мы с тобой сидим под старым дубом в южной части сада и смотрим, как играют дети. Мы слышим их пронзительные голоса и веселый смех, урезониваем их, когда они уж слишком разойдутся, утешаем, когда они огорчаются. Ты ведь всегда любила детей, и теперь судьба обернулась так, что к тебе возвращается то, что было отнято. — Он устремил взгляд на лужайку. — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы поверить, что ты все это отвергнешь во второй раз.Его доверительный тон тронул сердце Алатеи. Он был воином — все в его словах было логично и практично. Ее рыцарь и защитник готов был ввести ее в новый мир и ожидал, что она будет ему благодарна за это.Прежде чем заговорить, Алатея подняла голову и взглянула на него.— Ты прав почти во всем, вот только как насчет нас — тебя и меня? Как ты представляешь наши отношения?Она попала в точку. Габриэль мгновенно нахмурился.— Я представляю нас в постели, — проворчал он, — и во многих других местах. Хочешь услышать в деталях?— Нет. У меня хватит и своей фантазии, чтобы представить это.— Вот и отлично. Каждый день мы будем ездить верхом, как когда-то. Ты ведь всегда любила верховую езду.Поколебавшись, она призналась:— Я давным-давно продала лошадей.Габриэль кивнул:— Значит, мы снова их купим. Ты будешь помогать мне со счетами по имению, и у нас освободится время для верховой езды. Кстати, сейчас в моих руках все состояние Кинстеров. Тебе хорошо удалось вести финансовые дела Морвелланов, но я свои дела веду более напористо и с большим успехом.— По части напористости я не обладаю особыми талантами.— Зато у тебя есть талант к обороне, и вместе мы способны на многое. Разве это тебя не вдохновляет? — Он сделал широкий жест рукой.Алатея выждала с минуту, потом тихо сказала:— Ты прекрасно понимаешь, что я другое имела в виду. Я хотела знать, как ты представляешь наши личные отношения.— Как только ты выйдешь замуж за меня, все, о чем я говорил, осуществится, и ты это отлично знаешь.— Ничего я не знаю. Почему это ты вообразил, что я соглашусь на твой диктат?— Согласишься обязательно, потому что любишь меня.В ее глазах загорелся гнев.— Предоставь мне самой судить об этом.— Ты хочешь убедить меня в обратном?В его тоне она почувствовала угрозу.— Я хочу сказать, что и сама еще не знаю.— Зато я знаю. Я знаю это еще и по тому, какой ты была в моих объятиях. Можешь ты себе представить, чтобы это оказался не я, а кто-то другой?Алатея смотрела на него не отрываясь. Сама мысль об этом казалась ей чудовищной и настолько нелепой, что она потеряла нить, забыла, о чем хотела сказать.— Я — да… нет…Ей с трудом удалось собраться с мыслями. Он увел ее от главного и привел к заключению, что уж если она его любит, то он женится на ней независимо ни от чего. Осознание этого вызвало в ней взрыв эмоций, в котором в равной степени были перемешаны надежда и разочарование — ведь так и не удалось пробить броню и заставить его сказать то, чего она так жаждала.Алатея невольно сжала руки в кулаки.Ей хотелось потребовать от него прямого ответа, откровенного признания. Посмотрев ему в глаза, она отчеканила:— Я не выйду за тебя замуж, пока ты не скажешь мне причины, по которой хочешь жениться на мне.Те, кто знал Габриэля как воплощение цивилизованного и хорошо воспитанного джентльмена, не поверили бы своим глазам, если бы увидели его сейчас. Перед ней был грубый и примитивный воин. К счастью, она его встречала достаточно часто и видела в разных настроениях.— Почему ты так упряма? — Казалось, воздух задрожал от этого сгустка чувств, подавленных страстей, гнева, разочарования…Алатея и глазом не моргнула.— Потому что мне надо знать.Он бесконечно долго выдерживал ее взгляд, и у нее закружилась голова. Потом Габриэль отвернулся и порывисто поднялся. Теперь он смотрел на лужайку. Его лицо стало непроницаемым. Щелкнув пальцами, он бросил веточку жасмина ей на колени.— Тебе не кажется, что мы слишком много лет растратили впустую?Его взгляд охватил ее всю, потом он повернулся и пошел вниз по ступенькам.Оставшись в беседке, Алатея мысленно возвратилась к их разговору, гадая, в чем она ошиблась, что сказала не так, как следовало. Вероятно, она должна была повести разговор как-то иначе?По истечении некоторого времени она подняла брошенную им веточку жасмина, поднесла к лицу и вдохнула сладкий аромат, потом с еле заметной улыбкой заткнула ее за вырез платья.«На счастье», — подумалось ей.Она бросила вызов судьбе и выиграла — добилась счастья для своих сестер, но о собственном счастье, о своем будущем пока не узнала ничего. Наверное, для этого у нее не хватило напористости? Что ж, она и так рискнула всем. И при первой же возможности повторит это.Придя к такому заключению, Алатея со вздохом поднялась и направилась к дому. Глава 19 Войдя в дом в воскресенье вечером, Габриэль сразу же наткнулся на Чанса, вышедшего на шум из глубины холла, и без лишних слов вручил ему свою шляпу и трость.— Есть в гостиной бренди?— Есть, милорд, как не быть…Габриэль махнул рукой.— Сегодня вечером мне ничего больше не понадобится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95