Ему стоило большого труда вести себя так, будто ничего не случилось, и не дать детям заподозрить неладное. Только они трое, Алатея, Сирина и он, знали о нависшей над ними угрозе и отчаянном положении их финансов и сразу же договорились скрыть от остальных детей, каким шатким теперь представлялось их будущее.Алатея большую часть своей взрослой жизни провела за улаживанием материальных затруднений, вызванных легкомыслием ее отца, но она никогда ни в чем его не винила.Он был самым милым и самым любящим существом, и все его преступление состояло в том, что он никогда не умел обращаться с деньгами. Теперь он улыбался ей печальной и какой-то потерянной улыбкой:— Я могу чем-нибудь помочь?Она сжала его руку:— Делай то, что делаешь всегда, папа, развлекай Джереми и следи, чтобы он поменьше проказничал.— Верно, — согласилась Сирина. — Если Алатея говорит, что беспокоиться не о чем, значит, так оно и есть. Она будет держать нас в курсе дел, как всегда.Граф, казалось, хотел что-то сказать, но ему помешали приглушенные крики и глухие звуки ударов, доносившиеся из холла. Он прикоснулся губами к виску Алатеи, наклонился, чтобы поцеловать в щеку Сирину, и, расправив плечи, направился к двери.Сирина и Алатея не спеша последовали за ним. От двери столовой они могли наблюдать за тем, как потасовка завершилась благодаря вмешательству графа.— Он замечательный отец, — сказала Сирина, когда граф выпроводил сыновей через парадную дверь и сам последовал за ними.— Знаю, — улыбнулась Алатея. — Чарли тому подтверждение — в нем удивительно сочетается все лучшее, что есть в вас обоих.Сирина, польщенная такой оценкой ее сына, соглашаясь, наклонила голову:— Но в нем, следует заметить, есть и большая доля твоего здравого смысла. Благодаря тебе, моя дорогая, следующий граф Морвеллан будет знать, как обращаться с деньгами.Они рассмеялись, понимая, что это правда. Чарли — красивый, добродушный, спокойный — никогда не будет высокомерен с теми, кто стоит ниже его на социальной лестнице, но он не станет и игрушкой а руках более сильных людей. Уже сейчас не менее часа в неделю он проводил в обществе Алатеи в конторе, и так продолжалось несколько лет. В свои девятнадцать Чарли отлично понимал, как следует с успехом вести дела и управлять имением.— Из него получится замечательный граф, — повторила Алатея.Чарли, Джереми, Мэри, Элис и Огаста — все они вместе были причиной того, что она затеяла всю эту историю с графиней.Взяв из рук Мэри шляпку, Алатея повернулась к зеркалу.— Собираетесь прогуляться? — Сирина оглядела дочерей критическим взглядом.— Да, в парке у Линкольнс-Инн-Филдс. Деревья там высокие, трава зеленая и хорошо ухоженная, и никогда не бывает людно.— Ты права. Но что за странное место ты выбрала для прогулки?Алатея только улыбнулась и последовала за Мэри и Элис вниз по ступенькам.
Габриэль обнаружил бронзовую пластинку с надписью «Терлоу и Браун» на южном фасаде судебной палаты Линкольнс-Инн. В окруженном прямоугольным двором, вымощенным булыжником, здании помещались исключительно юридические конторы и консультации. Массивные стены с регулярными интервалам перемежались просторными проходами под высокими арками, и через каждый можно было проникнуть на широкую лестницу, ведшую внутрь.Справившись по книге, в которой были зарегистрированы все юристы канцлерского суда, Монтегю направил Габриэля в Линкольнс-Инн, описав это здание как небольшое по размеру, старое и ничем не примечательное. Поднимаясь по лестнице, Габриэль размышлял о том, что, случись ему быть мошенником и вымогателем, он, дабы усыпить подозрительность инвесторов, непременно бы прибег к посредничеству такой фирмы, как «Терлоу и Браун», славящейся непоколебимой честностью, юристы которой даже на смертном ложе не открывают доверенных им тайн.Контора «Терлоу и Браун» помещалась на втором этаже, в торцевой части здания. Добравшись до массивной дубовой двери, Габриэль повернул ручку и, не спеша войдя в небольшую приемную, огляделся.Отгороженный невысокими перилами от остальной части комнаты, старый клерк работал за стоявшим на возвышении письменным столом и в то же время зорко следил за входом в узкий коридор, ведущий в глубь конторы.— Чем могу служить? — спросил он и тут же принялся хмуро листать тетрадь, в которой, очевидно, были перечислены лица, имевшие право на свидание с его патронами. — Вы записаны на сегодня?С выражением благожелательной скуки на лице Габриэль закрыл за собой дверь, отметив про себя, что на ней не было никаких задвижек, только один большой тяжелый замок.— Терлоу, — пробормотал он, поворачиваясь к клерку. — В Итоне, где я учился, был один Терлоу. Интересно знать, не он ли это.— Едва ли. Он научился писать, — ответствовал клерк, махнув запачканной чернилами рукой в сторону приоткрытой двери, ведущей в боковое помещение, — вероятно, в одно время с вашим батюшкой.— Ах вот как? — разочарованно протянул Габриэль. — Безусловно, вы правы. Но я, собственно говоря, пришел повидать мистера Брауна.Клерк озабоченно нахмурился и снова уткнулся в свою тетрадь.— Но вы ведь не записаны на прием сегодня…— Не записан? Странно. А мне сказали, что меня записали на два часа дня…Клерк покачал головой:— Мистера Брауна нет, и я не ожидаю его скорого возвращения.Изобразив на лице недовольство, Габриэль постучал тростью по перильцам, отделявшим его от клерка:— Это так похоже на Тео Брауна! Он никогда не мог сдержать своих обещаний!— Тео Браун?Габриэль кивнул:— Да. Мистер Браун.— Но в таком случае речь идет не о нашем мистере Брауне.— Не о вашем? Черт возьми!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95