Розен полагала, что Джордж Кролл собирается просить ее руки, и хотя он был не бог весть какой завидной партией, над этим все-таки стоило подумать.— Здесь так мало публики, — жаловалась Розен. — Как бы я хотела отправиться к королевскому двору!Двор! Само это слово вызывало представление о балах, банкетах, государственных торжествах и о великолепных платьях с изысканными кружевами.Розен сделала себе прическу с подвитой челкой, очень понравившуюся всем нам, и сообщила, что эту моду будто бы ввела королева Генриетта Мария. Она была очень весела, и ей вполне нравился Джордж Кролл, хотя он оказался не столь галантным кавалером, как ей бы хотелось.— В придворных кругах назревает множество конфликтов, — заявила Берсаба.Все уставились на нее. Это было в духе Берсабы — сказать что-нибудь очень серьезное в то время, когда у всех веселое настроение. Она продолжала:— Отец беспокоится за вложенные в корабли деньги.— Деньги! — возмущенно воскликнула Розен. — Мы говорим о модах!— Моя дорогая кузина, — сказала Берсаба с видом превосходства, — если возникают трения между королем и парламентом, может случиться так, что никакие моды будут не нужны.— Это кто говорит? — спросила уже не на шутку рассердившаяся Розен. — Наверняка, Берсаба.— Конечно, — подтвердила я.— Ах, Анжел, заставь ее замолчать, — попросила Розен.Я скрестила руки на груди и улыбнулась сестре.— Я не могу ей приказывать, — напомнила я им.— Просто глупо не обращать внимания на происходящее, — сердито сказала Берсаба. — Ты прекрасно знаешь, Анжел, что люди, посещающие отца, очень озабочены.— Они всегда озабочены, — заявила Гвенифер. — Люди из Ост-Индской компании вечно чем-нибудь недовольны.— Они делают исключительно важную для страны работу, — поддержала я сестру.— Дружная парочка и безгрешные родители, — заключила Гвенифер. — Давайте-ка поговорим о чем-нибудь поинтереснее.— Так Джордж Кролл действительно хочет просить руки Розен? — спросила я.— Почти наверняка, — ответила Розен, — и отец почти наверняка скажет «да», поскольку Кроллы — хорошая семья, а мама скажет «да», поскольку считает, что Джордж будет хорошим мужем.— Значит, его мы вычеркиваем из списка, — сказала Берсаба.— Как можно говорить такое! — воскликнула я.— Так уж обстоят дела, — настаивала Берсаба. — Придет и наш черед.— Я сама себе выберу мужа, — твердо заявила я.— Я тоже, — столь же твердо сказала Берсаба.Мы начали болтать о балах, кузины оценили наши наряды, разговоры были легкомысленными, и мне это нравилось, но я была уверена, что Берсаба считает такое времяпровождение глупым. Она устроила один из своих «периодов молчания», которые так бесили меня, потому что казалось, будто она нас попросту презирает.Мы обедали в большом зале, так как народу собралось довольно много — девять человек. Бастиан и дядя Коннелл, выезжавшие осматривать поместье, успели вернуться.Когда мы переодевались к обеду, я предложила Берсабе:— Давай оденемся в синее? Она заколебалась, а потом на ее губах появилась легкая улыбка:— Хорошо.— Мы немножко развлечемся, — сказала я, — сделав вид, что ты — это я, а я — это ты.— Найдутся люди, которые заметят подвох.— Кто?— Ну, например, мама.— Мама всегда различает нас.Итак, мы надели наши платья из синего шелка с лифами на китовом усе, схваченные поясами чуть-чуть другого оттенка, с юбками, не достигающими щиколоток, так что из-под них виднелись нижние юбки из атласа, и с прелестными ниспадающими рукавами. Мы сшили платья в прошлом году, и хотя сейчас их нельзя было назвать последним криком моды, они были нам очень к лицу.— Мы зачешем волосы наверх, — сказала Берсаба.— Говорят, сейчас так не причесываются.— У нас высокие лбы, и эта прическа нам идет, — ответила она и была права.Мы стояли перед зеркалом и посмеивались. Хотя мы давно привыкли к нашему сходству, иногда это все же развлекало нас.В холле нас расцеловал дядя Коннелл. Он был из тех мужчин, что любят женщин — любого возраста, происхождения и размера. Дядя был крупным, шумным, похожим в этом на дедушку Касвеллина. По крайней мере, глядя на него, можно было представить себе, каким был наш дедушка в молодости. «Но даже он, похоже, иногда побаивался дедушку Касвеллина, и в этом состояла разница между ними, так как дедушка никогда никого не боялся. Обняв и расцеловав нас, дядя взял меня за подбородок и спросил:— Ты кто?— Анжелет, — ответила я.— Ну, не такой уж ты и ангелок , если я хоть что-то понимаю в этих делах. Все рассмеялись.— А Берсаба? Ну-ка, моя девочка, подойди поближе и поцелуй дядю.Берсаба нехотя подошла к нему, что склонило дядю к двум поцелуям подряд, как будто двойная доза могла оказаться для нее приятнее.Поговаривали, что Коннелл, как истинный представитель рода Касвеллинов, имеет возлюбленных по всей округе и несколько детей, прижитых со служанками.Мне было любопытно, что по этому поводу думает тетя Мелани, но она никак не проявляла своих чувств. Я обсудила все это с Берсабой, которая считала, что тетя принимает такое положение вещей как должное, и пока это не вредит хозяйству, семье, она будет закрывать глаза.— Я бы нашла, что сказать, если бы была на ее месте, — заявила я.— А я в таком случае нашла бы, что сделать, — заметила Берсаба.Пришел и Бастиан. Мне он показался таким же красивым, как на рисунке Берсабы, — ну, почти таким же. Он был ростом со своего отца, а сочетание внешности отца и характера матери делало его очень привлекательным. Он переводил взгляд с Берсабы на меня и обратно. Берсаба рассмеялась, и тогда он сказал:— А, это ты, Берсаба, — и расцеловал вначале ее, а потом меня.Дядя Коннелл дал команду усаживаться за стол, и мы охотно повиновались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128