Утром было чудесным. Когда бы до меня ни донесся резкий запах покрытой росой мяты, я буду вспоминать это утро; когда бы я ни увидела разбросанные по пустошам кусты барбариса, я буду вновь вспоминать это чувство безудержного восторга, владевшего тогда мной.Мы с Феб ехали рядом, впереди и позади нас — по два грума, и все во мне пело, в то время как мы отмеряли милю за милей. Я сказала Феб:— Мне не терпится встретиться с моим зятем. Боюсь, что это весьма строгий джентльмен. Любопытно, что он подумает о нас.— Он будет восхищен вами, госпожа Берсаба.— Сомневаюсь.— А как же иначе, если вы просто живое подобие той леди, на которой он женился.— Да, но она не переносила тяжелой болезни. Это большая разница.— От болезни вы стали только красивей, госпожа.— Ну, Феб, это уж слишком!— Да это правда, хоть и немножко странно, госпожа. Вы похудели и оттого стали вроде как выше и изящней, а потом еще… ну, я не знаю. В общем, лучше.— Ты добрая девушка, Феб, — сказала я, — но мне хотелось бы слышать правду, пусть даже горькую.— Я клянусь, госпожа, и Джем то же самое говорил. Он говорил: «Клянусь, болезнь госпожи Берсабы что-то такое ей придала». Не знаю что, госпожа, но это правда.— Джем?— Ну, который в конюшне, госпожа.Ого, подумалось мне, я уже начала нравиться конюхам! Но я была довольна: Феб, конечно, не могла быть объективной, однако меня похвалил и конюх; приятно получать комплименты даже из этих кругов общества.Наше путешествие не изобиловало событиями, если не считать мелочей, без которых не обходится ни одно дело. Скажем, одна из лошадей подвернула ногу, и мы вынуждены были продать ее и купить новую на конном рынке в Уилтшире. Некоторые дороги стали непроходимыми из-за дождей, так что приходилось пускаться в объезд; в другой раз понадобилось изменить маршрут из-за слухов, что в этих окрестностях погуливают разбойники. Дорога через Солсбери-Плейн насчитывала сорок миль, но и там мы подзадержались, не желая слишком удаляться от постоялых дворов и деревушек, а все это означало дополнительные мили.Тем не менее я была изумлена точностью инструкций генерала и, как ни странно, когда тринадцатого августа мы добрались до постоялого двора «Белолобый олень», я испытала чувство триумфа, как будто мне был брошен вызов, и я с ним справилась.Хозяин поджидал нас:— Генерал Толуорти был уверен в том, что вы непременно приедете либо сегодня, либо завтра, и просил придержать для вас лучшую комнату, — сообщил он.И действительно, это была хорошая комната: стены обшиты деревянными панелями, окна в свинцовых переплетах, мощные дубовые балки на потолке. Здесь стояли кровать под пологом, неизбежный буфет, сундук, небольшой стол с двумя креслами, — в общем, комната была недурно обставлена. Феб досталась небольшая смежная комната. Лучше нельзя было и придумать.Нас ожидала превосходная еда: осетрина, пирог с голубями и мясо, зажаренное на вертеле, и все это с хорошей мальвазией.Проведя весь день в седле, я нагуляла прекрасный аппетит, а мысль о том, что длинное и утомительное путешествие подходит к концу и вскоре мне предстоит встретиться с сестрой, наполняла меня радостью.Потом я удалилась в свою комнату, где Феб распаковала вещи, которые могли понадобиться мне на ночь, и уселась на приоконную скамью, поглядывая во двор и наблюдая за происходящим внизу. Впервые мне довелось увидеть большой наемный экипаж. Их, как я слышала, можно было нанять лишь в Лондоне, и они совершали поездки не более, чем на тридцать миль. Путешественники должны были быть готовы к тому, чтобы останавливаться лишь на определенных постоялых дворах, где обеспечивался должный уход за лошадьми. Вышедшие из экипажа пассажиры выглядели разбитыми от усталости, и я подумала, что лишь те, кто не может позволить себе иной способ передвижения, решаются на путешествие в таком экипаже.Потом во двор въехал всадник. Высокий, властного вида, с падающими на плечи волосами, с небольшими усами. Он был весьма элегантно, но без щегольства, одет. В нем было что-то такое, что я назвала бы магнетизмом, и я немедленно ощутила это на себе.Не размышляя, я открыла окно и выглянула наружу, и в тот же момент он поднял голову и увидел меня.Я не могу объяснить, что со мной случилось, потому что ничего не могла понять и никогда такого не переживала. Я почувствовала это каждой частицей своего тела. Это казалось абсурдным: человек, которого я никогда в жизни не видела, которого я не знала, с которым мы всего лишь встретились взглядами, просто не мог так подействовать на меня. Но это было так. Казалось, мы смотрим друг другу в глаза бесконечно долго, хотя на самом деле пролетело всего лишь несколько мгновений.Он снял шляпу и отвесил поклон.Я слегка наклонила голову, принимая приветствие, тут же отпрянула от окна и захлопнула его. Сев за стол, на котором стояло зеркало, я уставилась на собственное отражение. На фоне алеющей от румянца щеки оспинки выделялись своей белизной.Что со мной случилось? Я знала только, что он вызвал во мне взрыв эмоций, понять которые я не могла.Я вновь подошла к окну, но он уже пропал из виду. Должно быть, вошел в гостиницу.Очевидно, он решил здесь остановиться, и я хотела вновь увидеть его. Я хотела понять, что со мной случилось. Это было совершенно необычно. Нельзя ощущать это странное чувство (влечение, если называть вещи своими именами), к человеку, с которым даже не перебросился словечком. И все же мне казалось, что я давно его знаю. Он не был для меня посторонним.Любопытно было бы знать, что почувствовал он, подняв голову и увидев меня?Я начесала на лоб челку и сделала ее попышней, но отметину на левой щеке это не могло скрыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128