Крид вскочил на спину большого и спокойного чалого, серого в яблоках жеребца, вдохнул и направился на запад.
«Черт возьми, — подумал он грустно, — я опять в седле. Опять».
Глава ТРИНАДЦАТАЯ
После полудня Джесси вышла из пансиона и направилась по пыльной улице к магазину Грэттона.
Она работала у миссис Веллингтон уже больше двух месяцев и медленно, мало-помалу жители городка стали принимать ее, видя в ней, в Джесси Макклауд, самостоятельного человека, а не только дочь проститутки, как это бывало раньше. До этого ей казалось, что этого никогда не произойдет. Она и думать не смела, что люди в Гаррисоне смогут забыть о ее прошлом.
Впервые она стала понимать, что такое настоящее уважение и что значит, когда можно идти по улице с высоко поднятой головой.
По воскресеньям она ходила в церковь и чувствовала, как от пения церковных гимнов и псалмов на и нисходит покой.
По дороге она улыбнулась Кейт Брэдшо, хозяйке чайного магазина, обменялась приветствиями с Элизабет Уиллз, стоявшей на широком тротуаре с метелкой. У нее появились друзья. И это было чудесным ощущением.
Поднимаясь по ступеням магазина Грэттона, Джесси кивнула мистеру Томасу, заметив что-то странное но потом, разобравшись, поняла, что старик всего-навсего сидел в любимом кресле-качалке Крида.
В голубых глазах мистера Грэттона что-то мелькнуло, когда он вышел ей навстречу из-за конторки. Седыми волосами и розовыми щечками он всегда напоминал Джесси Санта Клауса.
— Добрый день, мисс, — сказал он жизнерадостно.
— Здравствуйте, мистер Грэттон. Я не думала…
— Оно пришло, — сказал он, вытирая руки своим фартуком.
— Оно?
Грэттон, улыбаясь ей своей самой приветливой улыбкой, кивнул:
— Да, письмо!
Наконец-то! Джесси поспешила за ним в комнату почты, располагавшейся позади магазина. Сердце молотком стучало в ее груди, пока хозяин магазина шел к ячейкам и вынимал из одной длинный коричневый конверт.
Улыбка потускнела и сошла с ее лица, когда она поняла, что письмо не от Крида. Распечатав конверт, она углубилась, в чтение, глаза ее метались от строчки к строчке. Письмо пришло от судьи. Он просил, чтобы Джесси описала более подробно абсолютно все, то видела и что запомнила в тот злополучный вечер, затем подписала письмо, поставила дату и заверила у нотариуса.
А судья собирался, в свою очередь, написать начальнику тюрьмы в Кэнон-сити, чтобы тот взял письменные показания у Крида, где тот также должен был изложить свою версию случившегося в тот вечер, когда погиб Гарри Коултер. Если судье покажется, что Крид был осужден по ошибке, тогда, возможно, он рассмотрит вопрос о повторном слушании дела.
—Добрые вести? — спросил мистер Грэттон.
—Лучше не бывает! — воскликнула Джесси. Прижав письмо к сердцу, она выбежала из магазина.
Было далеко за полночь, когда Крид приехал в Гаррисон. Он долго просидел за околицей, раздумывая как ему лучше теперь поступить. По дороге сюда у него было много времени для раздумий, и потому он пришел к выводу, что лучшим и самым разумным для него будет выбраться из штата Колорадо. И сделать это так быстро, насколько способен его конь. Что же касается Джесси Макклауд, то ему лучше оставаться от нее подальше, насколько это возможно.
Крид кивнул самому себе. Следует ехать и ехать. Рано или поздно Джесси научится заботиться о себе сама. Рано или поздно ей встретится приличный молодой человек, который обеспечит ей такую жизнь, какую ей хочется и какую она заслуживает.
У него нет причин встречаться с нею. Никаких причин. Он доберется до Фриско, найдет Розу, если она все еще там, получит свои денежки обратно и пошлет их Джесси. Он будет устраивать свою жизнь, а она пусть устраивает свою.
Нужно просто ехать дальше. Так он думал. И так было бы лучше для них обоих. Но он тем не менее продолжал сидеть и смотреть на гаснущие по очереди окна домов, пока салун «Лэйзи Эйс» не остался единственным освещенным огнями.
«Я поеду дальше, — сказал он себе, — когда… буду уверен, что с Джесси все в порядке».
Понимая, что поступает опрометчиво, но, все-таки будучи не в силах от этого отказаться, он направил мня в проулок, ведущий к пансиону Марты Веллингтон.
Спрыгнув на землю, Крид толкнул заднюю дверь. Она легко открылась на хорошо смазанных петлях. Крид вошел в просторную квадратную кухню. Пахло свежеиспеченным хлебом и щелоковым мылом.
С минуту он постоял, убедившись, что в доме все спят.
Он тихонько прошел через темные комнаты в холл и очутился перед той комнатой под лестницей, о которой писала Джесси. Когда Крид. взялся за ручку двери сердце его бешено колотилось.
С облегчением он убедился, что она не заперта и отворил ее. Он радовался и негодовал одновременно. Радовался тому, что ему не придется взламывать эту проклятую дверь, а негодовал на то, что любой, пусть даже не какой-нибудь громила или насильник, может войти в ее комнату посреди ночи.
Прикрыв за собой дверь, он устремил свой взгляд на узкую кроватку у дальней стены, а уже через мгновение стоял у кроватки, разглядывая спящую девушку. Ее волосы, как пламя, разметались по белоснежной подушке. Одна рука покоилась у щеки, губы полуоткрылись. Не в силах сдержаться, он отодвинул прядь волос с ее лба. Боже, она выглядела такой молоденькой, такой невинной.
— Джесси, — позвал он, стоя на коленях у кровати и приложил руку к ее рту, — Джесси.
Она проснулась сразу же, но веки открытых глаз еще сонно дрожали. В неясном свете луны он заметил мелькнувший в ее взгляде страх, быстро сменившийся изумлением, а потом — неподдельной радостью и счастьем.
Убрав ладонь с ее рта, он сменил ее своими губами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95