»— подумала она.
— Зачем ты пришла? — спросил он, удивляясь ее молчанию. — Ведь твоя сестрица очень четко сказале мне: она хочет, чтобы ты не имела со мной ничего общего.
Джесси пожала плечами, давая понять, что желание Розы для нее не закон.
— Я тебе кое-что принесла.
Она вынула руку, которую с самого начала прятала за спиной, и протянула ему коричневый бумажный пакет.
Крид с удивлением приподнял одну бровь.
— Печенье…— догадался он. Взяв у нее пакет, осторожно положил его на койку. — Не следует тебе приходить сюда, Джесси.
—Я подумала, что тебе, наверное, одиноко.
«Одиноко? Я даже не успел этого почувствовать, как сходил с ума оттого, что меня держат взаперти» — подумал он. Меньше всего его волновало решение суда, особенно принимая во внимание его репутацию. И он не чувствовал себя одиноким до тех пор, покa эти слова не слетели с ее губ, пока пелена не упала с его глаз… Теперь он вдруг ясно увидел, что почти всю свою сознательную жизнь провел в одиночестве.
И впервые в жизни его больше волновала не собственная, а чья-то чужая судьба. «Я не могу оставаться тюрьме! Черт!» Он боялся подумать о том, что стучится с Джесси, если его не окажется рядом. Удушливая ярость охватила Крида при воспоминании, как Роза предложила ему провести несколько часов с Джесси… За деньги.
—Черт возьми! Джесси…
— Я видела, как это случилось… вчера вечером, на улице.
Крид нахмурился:
— Ты видела?
— Я хотела встретиться с тобой, чтобы выяснить, о чем вы говорили с Розой.
— Совсем не подходящее время для девушки твоего возраста, чтобы шататься по улицам, — пробормотал Крид.
— Я не шаталась. О, Крид, я так испугалась. Ведь тебя могли убить.
Чувство облегчения, охватившее его, было намного слаще и крепче, чем вино: «Она все видела! Теперь у меня есть свидетель, который может дать показания в мою пользу».
Крид чертыхнулся про себя. Ему не хотелось втягивать Джесси в эту грязь, но теперь без этого не обойтись.
— С тобой все в порядке? — спросила Джесси тревогой.
—Да.
Боже, он не мог выносить, когда она смотрела него так, как сейчас: нежными и теплыми карими глазами, слегка приоткрыв ротик. Это заставляло его вспоминать теплые летние вечера, когда он был еще совсем молодым и все казалось возможным.
Не в состоянии удержаться, он потянулся сквозь решетку, снял с волос ленточку и, проведя руками по шелковистым прядям, обнял ее щеки ладонями.
— Зачем ты это сделал?
— Если бы я знал, черт возьми.
Но он знал. Ему нравилось, как она выглядят с распущенными волосами, и он удивился, когда это рыжий успел стать его любимым цветом.
— Ты еще не сказал мне, о чем вы говорили с Розой.
«А я никогда и не расскажу тебе об этом, даже если ложь окажется лучше правды».
— Она велела мне держаться от тебя подальше, будто бы я сам не знаю, что мне делать.
— О…
— Черт с ней. Я сам знаю, что для меня хорошо.
Джесси блестящими от слез глазами посмотрела на него снизу вверх…
— В самом деле? — спросила она с дрожью в голосе.
— Самое хорошее для меня в жизни — ты, Джесси, — прошептал Крид, — причем настолько, что я, похоже, никогда не оставлю тебя.
Его слова прозвучали, как самая лучшая музыка в мире, и она рванулась к нему, позабыв, что и разделяют прутья решетки. Медленно она поднялась на цыпочки, глазами умоляя поцеловать ее.
Крид помедлил мгновение, но потом обнял ее так нежно, как только могла позволить ему разделявши их решетка, и поцеловал, впитывая вкус ее губ.
Она источала такой непередаваемый аромат… Аромат юности и невинности, аромат распускающейся женственности. Он никогда не испытывал такого сладостного возбуждения, такого неодолимого желания обладать или такого сильного стремления защищать и оберегать ее, хотя это казалось довольно смешным в такой ситуации, ибо сам он сидел за решеткой.
—Ах, Джесси, — прошептал он и поцеловал ее снова, блуждая языком в потаенных местах милого рта. Джесси почувствовала слабость в ногах и навалилась всем телом на прутья, руками обнимая Крида за талию. Она очень боялась, что он откажется встретиться, боялась, что Роза заставила его изменить свое отношение к ней, но он целовал ее так, как будто не собирался расставаться. Ей казалось, что ее кровь воспламенилась, как будто она очнулась после долгого сна, как та принцесса в сказке.
Джесси почувствовала, что лишилась чего-то прекрасного, когда Крид оторвался от нее.
— Поцелуй меня еще, — попросила она.
— Джесси…
— Пожалуйста.
Начать целовать ее снова означало сойти с ума. Но оказалось, что легче сломать прутья решетки, чем оторвать их друг от друга. Он снова и снова принимался ласкать языком мягкую внутреннюю поверхность ее нижней губы.
Низкий стон вырвался у нее из груди, в то время как руки плотно обхватили ее за талию. И ее жар, ее аромат, ее прикосновения заставили его пережить сладкую горечь боли.
Услышав приближающиеся шаги, Крид оттолкнул Джесси от себя и шагнул назад от решетки.
Она моргала затуманенными от страсти глазами, а губы ее распухли от поцелуев.
— Уходи, — сказала он, не желая давать Гаррингтону повода для сплетен, — убирайся отсюда.
Джеоси уставилась на него, смущенная резким тоном. Неужели она сделала что-то не так?
Крид отругал себя, увидев в ее глазах боль, но на объяснения уже не оставалось времени.
— Иди домой, девочка, — сказал он бесцеремонно. — Иди, иди!
С трудом сдерживая слезы, она почти выбежала из здания тюрьмы.
— Совсем крошка, правда? — заметил Гаррингтон, идя мелкими шажками по проходу между камер. Крид пожал плечами.
— Она просто моя знакомая. — Кивнув подбородком в сторону пакета на койке, он сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95