Тщетно! Она сердито показала спутникам на свой рот.Промчались еще несколько джипов. Затем загромыхали танки, спеша на оборонительные позиции. То и дело сновали грузовики с брезентовыми кузовами. Там, сурово сдвинув брови, сидели солдаты Народно-освободительной армии.– Пожалуй, тут слишком много китайцев на одного мастера Синанджу и монгола, – прошипел Лобсанг.Скуирелли гневно сверкнула глазами. Что она для них – рубленая печень яка?Сидя на четвереньках, Чиун внимательно осмотрел людную улицу.– Бежать будет довольно трудно, – вынужден был признать он, и его карие глаза превратились в узкие щелочки.– Тогда придется стоять здесь до конца, – поклялся Кула. – Если надо, мы все умрем, служа земному посланнику Будды.«Умрем? – подумала Скуирелли. – Мне никак нельзя умирать. Я главная героиня».Она хотела выразить эту мысль вслух, но мужчины, увлеченные спором, не обращали на нее никакого внимания. Как это типично для актеров на вторых ролях!– Умереть каждый дурак сможет, – возразил Чиун. – Надо просто найти себе надежное убежище и тщательно разработать стратегический план.Глаза его устремились к кольцу заснеженных гор. Казалось, они совсем рядом, а ведь карабкаться на них было очень рискованно.Кула проследил за взглядом мастера Синанджу.– Да, горы – надежное укрытие.– Но как их достичь? – спросил Лобсанг.Монгол бегло осмотрел свой «АК-47» и сказал:– Я найду нам достойного коня. – И, не произнеся больше ни слова, полез вверх, в горы. * * * Следующий час стал одним из самых нудных и в то же время напряженных во всей шестидесятилетней жизни Скуирелли Чикейн. Это было даже хуже, чем ждать директора, чтобы договориться о съемке фильма.Они скрылись возле теней подземного храма и затаились. Снаружи доносился грохот грузовиков с пехотой, шум вертолетов и неразборчивые крики китайских командиров. Несколько раз репродукторы разражались громкими призывами и увещеваниями по всей Лхасе.– Они призывают нас сдаться, – произнес Чиун.– Мы никогда не сдадимся, – решительным голосом отозвался Лобсанг.Скуирелли ничего не сказала. Она яростно вращала молитвенные колеса, умоляя Будд Прошлого, Настоящего и Будущего вернуть ей голос. Очевидно, они были в каком-то другом космическом измерении, ибо из ее горла вырывалось лишь невнятное хрипение.Послышался шум приближающегося вертолета. Он подлетел угрожающе близко, к самому входу. Вся пещера наполнилась оглушительным гулом.Актриса тотчас устремила взгляд своих голубых глаз на вход. Вертолет кружил снаружи, как огромная стрекоза. Поднимаемая им пыль застила все вокруг.Лобсанг схватился за «АК-47». Неумело вскинув его к плечу, он прицелился в пилота.И в тот же миг чья-то твердая рука быстрым движением перехватила автомат.– Это Кула, – проскрипел голос мастера Синанджу. – Он привел нам коня, на котором мы сможем бежать.Скуирелли попыталась рассмотреть человека сквозь прозрачный плексиглас кабины. Там и в самом деле сидел большой такой, симпатичный монгол. Кула довольно ухмылялся и показывал пальцем ввысь. Затем вертолет, сделав еще крут, исчез из виду.Оставалось только вскарабкаться на вершину холма, где их, вращая лопастями, поджидал вертолет.– Мы сможем бежать прямо из-под носа врагов веры, – хвастливо заявил Кула.– Ты умеешь управлять этим изобретением нечестивых? Мы будем в безопасности? – боязливо спросил Лобсанг.– Если мы погибнем, значит, так было предопределено судьбой, – рассмеялся Кула.– Если мы погибнем, – отозвался Чиун, подбирая подол своего одеяния, чтобы подняться на борт, – ты будешь отвечать за это все свои последующие жизни.Они поднялись и полетели к снежным вершинам, окружающим долину Лхасы. Почти не замечая, что они в воздухе – так плавно проходил полет, – Скуирелли решила непременно включить в фильм и эту мизансцену. Надо только переписать сценарий так, чтобы вертолет пилотировала она сама. Почему бы и нет? Ведь это будет ее фильм. Пусть только кто-нибудь возразит, она сможет отстоять свои права, подкрепив их соответствующими примерами! Глава 36 На юге уже полыхали пожары, когда турбовинтовой самолет с министром внутренних дел на борту, борясь с ужасными нисходящими потоками над Гонггарским аэропортом, в восьмидесяти милях южнее Лхасы, пошел на снижение.Тибет был охвачен восстанием, это подтверждали и радиосообщения. Партизаны Чуши Гангдрука яростно сражались во всех городах, расположенных вдоль Шоссе дружбы.Не было никаких сомнений, что все это дело рук бунджи-ламы, явно сующейся не в свое дело. Министр государственной безопасности молился всем богам, которые, возможно, еще покровительствовали в эти безбожные дни Китаю, чтобы таши, который, сидя на своем сиденье, повторяет нараспев мантры и вращает золотое молитвенное колесо, признали более достойным власти, чем белоглазую ламу с другого конца света. В противном случае министр готов был принять любые, не санкционированные Пекином меры.Нет, Тибет он не отдаст. Отдав Тибет, он рискует лишиться не только своего доброго имени, но, возможно, и самой жизни.Турбовинтовой самолет неожиданно резко вошел в пике, и министр тут же забыл о бунджи-ламе, о Тибете и о потере доброго имени, а возможно, и о самой жизни.Теперь его заботило только одно – как бы не изрыгнуть завтрак, и он поднес бумажный пакет к своим обескровившим губам. * * * Подъезжая вместе с кхампами на грузовике к Гонггаре, Римо сказал им:– Пусть этот город останется таким, как он есть.Сидевший за рулем Бумба Фун вмиг осунулся, словно из него выкачали весь воздух.– Никаких поджогов?– Ничего. Нам нельзя замедлять своего движения.– Но почему, о Гонпо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81