Держите. – И Скуирелли протянула свой дордже Лобсангу. Щелкнув пальцами, она взяла у Кулы шелковый сверток. Развязала и вынула свою сверкающую академическую награду за «Оценку медиума».– Посмотрите-ка это! – воскликнула она.– Это статуя давно исчезнувшего бунджи-ламы! – дружно выпалили жрецы.И к удивлению всех, кроме Скуирелли Чикейн, далай-лама поднес ко лбу молитвенно сложенные руки и низко поклонился не один, а целых пять раз.– Могу я получить ваш автограф, о Прозревшая? – смиренно спросил он.Теперь все пошло как по маслу. Они удалились в личные апартаменты далай-ламы, жрецы закрыли двери, и все стали пить чай – к счастью, без прогорклого масла, – сидя друг против друга на подушках. Далай-лама восхищался «Оскаром» Скуирелли, в то время как она любовалась его Нобелевской премией мира.– Вращение Колеса Судьбы приводит к странным последствиям, – изрек далай-лама.– Я предвидела, что меня ожидает. Ведь я Телец, а у Тельцов лучшая карма.– Теперь, когда вы признаны бунджи-ламой, что вы намереваетесь делать?– Освободить Тибет. Для этого я и приехала сюда, – ответила Скуирелли, продолжая восхищаться Нобелевской премией. – Наверное, трудно получить такую премию?Далай-лама, заколебавшись, отставил чашку чая.– Почему вы спрашиваете, бунджи?– Такая премия неплохо смотрелась бы между моим «Оскаром» и Золотым земным шаром. Кстати, я могу называть вас Дели?– Называйте меня далай. Это означает «океан». Океан мудрости.– Да, вот еще что. Давайте начистоту. Как лама с ламой. – Скуирелли подалась вперед. – Я хочу знать, что делаем мы, ламы, когда ощущаем плотское желание?– Ничего не делаем. Наша жизненная цель – возвышать низменные желания.– И сколько времени вы этим занимаетесь? – поинтересовалась женщина.– Всю свою жизнь.– О'кей. Скажите мне, если бы за сорок лет вам не удалось освободить свой народ, каким путем вы пошли бы к своей цели?– Я получил Нобелевскую премию за поддержание мира. Мой принцип – принцип ненасилия. Вы ведь тоже выступаете за ненасилие, бунджи?– Я всегда придерживалась таких взглядов. Хотя это нелегко – порой так и хочется дать сдачи.– Рад это слышать. Невозможно разрешить проблемы Тибета агрессией, ибо китайцев очень много, а тибетцев мало и они бедны.– Не беспокойтесь об этом. Я знаю, как обходиться с китайцами.– Ваши слова радуют мое сердце. Ибо я последний далай-лама. Так уж предопределено судьбой. У меня нет преемника, и это ужасно огорчает моих людей. Но теперь, с появлением нового бунджи, надежда вновь расцветает. Может быть, за три или даже два десятилетия Тибет возродится и вновь станет дышать сладким воздухом свободы.Скуирелли удивленно скривилась под своей отороченной мехом шапкой.– Два-три десятилетия? Я думаю, это займет не более двух-трех недель.– Недель?!– Конечно, – подтвердила Чикейн и начала загибать пальцы с шафранно-желтыми ногтями. – Две-три недели на то, чтобы освободить Тибет, одна-две недели, чтобы объехать с визитом доброй воли все крупные города и деревни. Шесть месяцев на написание книги. И три – на постановку фильма.– Фильма?Скуирелли развела руками – так широко, словно хотела обнять весь мир.– Подумайте, какая это будет сенсация! Всемирно прославленная американская актриса появляется из космической тьмы, чтобы освободить угнетенный народ. Это большое дело.– Я не могу уследить за ходом ваших мыслей, бунджи Ринпоче.– Люблю, когда меня так называют. Послушайте, у вас очень фотогеничное лицо. Вы не хотели бы сыграть сами?– Сыграть?– Ну да! Я могу еще поставить мюзикл «Агнец Света». Как в свое время «Эвиту». У вас хороший голос?– Но вы же бунджи! Ваш первый долг – править Тибетом, если, конечно, китайцы не отправят вас на тот свет.– Уже пытались, – махнула рукой Скуирелли. – Теперь я нахожусь под защитой Первой леди. Если со мной что-нибудь случится, она прикажет забросать их ядерными бомбами.– Надеюсь, вы не стремитесь спровоцировать ядерное нападение на Китай?– Я-то? Нет, конечно. К этому времени я уже реинкарнирую, и мне будет все равно, лишь бы только я не возродилась гражданином Китая.Раздался стук в дверь. Далай-лама приподнялся.– Принесли ужин. Прошу вас. Отужинаем и поговорим еще. Войдите.Слуги внесли ароматные блюда на серебряных подносах.Кула и Лобсанг оказались тут как тут.Скуирелли шумно принюхалась.– Пахнет классно! Что это?– Тсампа.– Видимо, диковинное что-то. А это что за суп?– Тхукпа-лапша. Очень вкусная вещь.– Тибетская лапша? Замечательно!– Подождите, не прикасайтесь!– Почему? Сначала надо прочитать какие-нибудь буддийские молитвы?– Сперва всю еду должны попробовать.– Зачем?– А вдруг она отравлена.– Кому взбредет в голову отравить вас? Вы такой милый человек.– Отравить могут вас, – без тени злобы отозвался далай-лама.– Эй, не нападайте на бедную девушку! Ведь в конце концов я, как и вы, буддистка.Вошел пробовальщик еды, поклонился всем присутствующим и под внимательным взглядом Лобсанга Дрома, Кулы и свиты далай-ламы стал в огромных количествах заглатывать все подряд. Скуирелли Чикейн не сводила с него испуганных глаз.– Вы что, не кормите его? – догадалась женщина.– Его держат в постоянном голоде, – объяснил далай-лама, – чтобы ничто не мешало ему выполнять свои обязанности.Пробовальщик наконец отведал все блюда и сел. Все выжидающе смотрели на него.Скуирелли недоверчиво покосилась на свое окружение.– Мы что, ждем, не отдаст ли этот бедный парень концы?– Да, – подтвердил Кула.– И сколько времени это длится?– Если пища уже остыла, а пробовальщик все еще дышит, значит, отравы не подсыпали.– Терпеть не могу остывшее!– Ваш священный долг, как бунджи-ламы, подавлять соблазны материального мира, – напомнил ей Лобсанг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81