Они, словно зачарованные, придвигались все ближе и ближе. Казалось, их привлекает какая-то незримая сила. Никто даже не взглянул на валявшееся на земле китайское оружие.– Китайцы скоро начнут искать свой взвод, – обратился к тибетцам Римо. – Сверните свои шатры и уходите.Девушка упрямо помотала головой.– Если мы скроемся, китайцы станут искать виноватых среди невиновных. И накажут других. Нет, мы останемся, и, если понадобится, примем наказание.– Вы что, все с ума посходили? – взорвался Римо. – Они же вас перебьют.– Но мы возродимся, чтобы продолжать оказывать сопротивление китайцам, чтобы умирать вновь и вновь, если этого потребует наша карма.– И что же в этом хорошего?Она гордо подняла голову.– Может, если умрут много тибетцев, мир наконец обеспокоит судьба Тибета.Римо не знал, что и сказать.– Послушай, мне нужен проводник до Лхасы. Не могла бы ты пойти со мной?– Нет, я должна остаться.– И умереть, когда придут китайские солдаты.– Это мой долг. Павший от руки китайца был моим отцом. Я должна занять его место.– Ну что ж, поступай как знаешь, – сказал Римо. Он подошел в стоявшим поодаль джипам и грузовикам и быстро вывел их из строя, без труда находя самые уязвимые места. Затем собрал автоматы и голыми руками переломал стволы, как соломинки.Так он привел в негодность все оружие и весь транспорт.Затем Римо сел за руль своего джипа и завел двигатель. Но тотчас кое-что вспомнил.– Что ты имела в виду, когда сказала: «Он одержим богом»? – спросил он тибетку.– Ты Гонпо Джигме. Ты не знаешь, что это такое?– Нет, – признался Римо.Девушка скромно опустила ресницы.– Значит, ты уже не одержим богом. Когда возвратится Гонпо Джигме, ты сразу же это поймешь.Уильямс развернул автомобиль в сторону Лхасы. Двигатель работал на холостом ходу а он сидел и смотрел на девушку долгим взглядом.– Послушай, я даже не знаю, как тебя зовут.– Бумба Фун, – ответила девушка, махнув ему рукой на прощание.Сурово насупившись, Римо тотчас покинул кочевье. Он, как летящая стрела, мчался прямо к подножию горы, которую девушка назвала Нагбопори. Она словно звала его к себе. Но чем сильнее он разгонял джип, тем дальше, казалось, отодвигалась от него гора. Римо как будто видел перед собой все время отдаляющийся мираж.К ночи он все же добрался до подножия. К этому времени лиловая тень почернела. Оказалось, что это узкий проход на горном склоне.Неожиданно послышалось гудение приближающегося вертолета, и Римо вжался в скалу, пока вертолет не пролетел мимо.В скором времени несколькими милями южнее раздался приглушенный рев и грохот разрывов класса «воздух – земля».Римо чертыхнулся. Оставив машину, он, как паук, вскарабкался на утес.С плоской площадки на вершине он видел вспышки света в той стороне, где лежал лагерь кочевников. С очередной вспышкой земля каждый раз содрогалась. Когда все смолкло, слышно было только, как гудит несущий винт вертолета.Наконец машина повернула назад, и на фоне горящих пастбищ еще долго виднелся расплывчатый силуэт.– Гады, – процедил Римо. – Они же были простыми скотоводами.Подобрав обломок скалы, он встал посреди площадки и помахал руками.Пилот заметил Уильямса. Подстрекаемый любопытством, он направил свою неуклюжую машину в сторону одинокого человека на утесе.Римо обманчиво небрежно метнул «камешек» в вертолет. На скорости семьдесят пять миль в час обломок, пробив круглую дыру в плексигласовой кабине, угодил прямо в лицо пилоту.Вертолет, потеряв управление, закружился в воздухе, словно бесхвостый воздушный змей.Члены экипажа попытались стащить убитого с пилотского места и восстановить управление машиной.Однако у них не было никаких шансов на спасение. В следующий же миг хвостовой винт ударился о скалу и воздушный корабль превратился в огромный огненный шар. Точнее говоря, в ничто.Римо снова сел за руль и помчался дальше сквозь тьму бесконечной тибетской ночи, раздумывая о том, кто же все-таки такой этот Гонпо Джигме.Впрочем, он знал наверняка, что он такой же Гонпо Джигме, как Скуирелли Чикейн – бунджи-лама. Глава 28 Целый день сорок седьмой бунджи-лама, воплощение Будды Будущего, стоически переносила тяготы и лишения тюремной жизни. Она медитировала в своей камере, стремилась обрести высшее сознание. К сожалению, ей это плохо удавалось. И все же, невзирая на терзающую ее боль, актриса не теряла надежды.– Эй вы, – вопила Скуирелли Чикейн, приблизившись к двери. – Если нельзя позвонить по телефону, верните мне по крайней мере мои вещи!Голос ее гулко отдавался в темноте отсыревшего коридора, но если кто и слышал ее жалобный зов, последствий это никаких не возымело.– Как насчет моего бычка? От него почти ничего не осталось?Ответа по-прежнему не было.– Дайте хоть какой-нибудь галлюциноген. Из тех, что вы сами лижете! – с надеждой выкрикнула Скуирелли.Но вместе с последними отголосками умерла и надежда. Актриса уселась на кучу песка и застонала.– Просто уму непостижимо! Притащилась в такую даль, а мне отказывают в каком-то занюханном окурке.Похлопав руками по своей шафранно-желтой шевелюре, она добавила:– Неужели эта проклятая головная боль никогда не пройдет?– Подави боль, – прозудел Лобсанг Дром. – Превозмоги!– Попробуй превозмоги ее, когда в висках так и молотит.– Ваше святейшество должно подавать пример всем остальным узникам, – напомнил ей Лобсанг. – Своими страданиями вы облегчаете страдания этого мира.– Да пойми же ты наконец, я хочу вырваться из этой адской дыры. Сюжет топчется на месте. Представляю себе, как публика валит из зала, чтобы купить себе попкорна. Обратно никто уже не возвращается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81