– Вы же сказали, что это хорошая карма, – удивился Кула.Скуирелли принялась мерить комнату шагами.– В реальной жизни это скверные новости, но в кино это потрясающий поворот сюжета. Не прерывай свою бунджи. На чем я остановилась? О, да. Теперь бунджи знает, что должна схватить яка за рога и, несмотря ни на что, победить. – Актриса хлопнула в ладоши. – Публика проглотит эту сцену с радостью, как попкорн!Кула посмотрел на дверь.– Зачем ты говоришь все это, бунджи, в то время как наши жизни в опасности?– Этого требует сюжет. Надо предусмотреть такие острые моменты в сценарии.Кула смотрел на нее непонимающим взглядом.Чикейн продолжала расхаживать из угла в угол.– О'кей, теперь мне следует повернуть ход событий. Но как это сделать? Как?Снаружи послышался сильный грохот.Скуирелли остановилась.– Что это?– Враги веры взломали ворота, – ответил Кула.– Лучше не придумаешь! – воскликнула актриса.– Сейчас они заполнят дворец, как полчища муравьев, – добавил Кула.– Это просто фантастика! У них численное превосходство сто к одному. Публика будет просто рыдать от восторга. Отлично! Мне нравится, очень нравится. И мне нравится быть бунджи-ламой!В комнату ворвался мастер Синанджу.– Нам надо бежать, – выпалил он.– Бежать? Ни за что в жизни! Я сейчас в сценическом костюме. Сижу на Львином троне. И надеюсь его удержать.– Китайцы просто сомнут нас. Мы не в состоянии сражаться с таким количеством.– Путь прегражден, – сообщил Лобсанг, появившись у двери. – Бунджи должна остаться здесь.– Она умрет, – уверенно произнес Чиун.– Если и умрет, – спокойно отозвался азиат, – значит, такова воля богов. Услышав о ее гибели, люди восстанут все как один.– Бунджи находится под покровительством Синанджу. Ее гибель навлечет позор на мой род. Я не допущу, чтобы она погибла.Кула подошел к Лобсангу и приложил лезвие кинжала к его горлу.– Мы поступим так, как велит мастер Синанджу.Скуирелли топнула босой ногой.– У меня что, нет права голоса?– Вы бунджи, – сказал Кула, склоняя голову перед актрисой. – Разумеется, мы выполним малейшую вашу прихоть.– Хорошо. Так вот, я желаю...К женщине незаметно скользнул мастер Синанджу и коснулся ее затылка. Губы Чикейн продолжали шевелиться, но ни одного звука не вылетело из ее уст. Она попыталась было откашляться. Безрезультатно, только горло заболело.«Мой голос! – с нарастающей паникой подумала Скуирелли. – Я потеряла свой голос».Кула бесцеремонно взвалил ее на свои могучие, подобные окорокам плечи и куда-то потащил. Скуирелли только подпрыгивала при каждом его широком шаге.– Сюда, – прошипел Чиун.– Этот путь никуда не ведет, – опасливо сказал Лобсанг. – Мы только попадем в руки к китайцам.– Ты можешь идти другим путем, жрец, – презрительно бросил Кула.В самом конце коридора стояла большая бронзовая статуя Будды, слишком тяжелая, чтобы ее могли унести китайцы, грабившие Поталу. Будда сидел на деревянных подмостках, с поднятыми вверх руками. В одной руке он держал лотос.Чиун схватил статую, качнул ее направо, налево, затем во всех направлениях. Будда вместе с подмостками начал погружаться куда-то вниз.Когда улыбающаяся голова Будды стала склоняться, Чиун жестом показал остальным, чтобы они встали на подмостки. Первым, придерживая барахтающуюся Скуирелли, поднялся Кула, за ним последовал Лобсанг, на худом лице которого отразилось сильное разочарование. Все четверо спустились на подмостках, как на грузовом лифте, в прохладный подземный ход.Внизу стояла кромешная тьма. Лобсанг зажег свечу из сала яка, и в ее мерцании беглецы увидели отсыревшие стены – ход вел куда-то к сумеречной тени.– Идите до конца и ждите меня там, – скомандовал Чиун. – Я попробую установить Будду на прежнее место, чтобы китайцы не догадались, где мы скрылись. Быстрее!Освещая себе путь зловонной свечой, Лобсанг и Кула со Скуирелли на плечах двинулись вперед.Мастер Синанджу внимательно осмотрел Будду. Он осел на кучу мягкого песка. Поворот лотоса высвободил захваты, удерживавшие статую. Под тяжелым весом куча песка расползлась во все стороны, и Будда очутился ниже уровня пола. Этот секрет открыл предыдущий мастер Синанджу и, как и полагается, вписал в летопись рода. Однако он не упомянул, как вернуть Будду в прежнее положение.Вдали уже слышались крики и тяжелый топот бегущих ног. Солдаты искали беглецов. Если они обнаружат опустившегося Будду – все пропало.Поняв, что для водворения статуи на прежнее место понадобится немало времени, Чиун решил, что самое разумное завалить подземный ход.Проход по традициям тибетской архитектуры был сооружен из не скрепленных раствором блоков. Мастер Синанджу прошел до первого поворота и стал искать опорный камень. Оказалось, он находился в специальной нише.Мастер Синанджу приложил к нему свою ладонь, пытаясь нащупать какие-нибудь трещины или разломы. Нащупав слабину, он сжал свои костлявые руки в кулаки.Ударил по предполагаемому разлому одним кулаком, затем другим. Еще и еще, много раз. Камень с каждым ударом уходил все дальше в глубь ниши. Наконец он во что-то уперся и раскололся на части.Окружающие камни, лишившись опоры, глухо застонали.Чиун, откинув голову, энергично заработав руками, припустил что было мочи на своих худых, как щепки, ногах.Мастер не сомневался, что остальным хватило времени добежать до выхода. Если боги по-прежнему благосклонны к нему, то он успеет присоединиться к беглецам, прежде чем проход завалит камнями.Грохот падающих камней преследовал мастера Синанджу буквально по пятам.Он возблагодарил богов, что с ним не было Римо. Его не очень-то проворный ученик наверняка отставал бы на несколько шагов, подвергаясь большой опасности, ибо безжалостный каменный дождь все усиливался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81