– Ну?Чиун многозначительно поднял палец.– Ведь они обратились за помощью к мастеру Синанджу.– И что же?– И предложили целую комнату золота, – сказал Чиун, выбросив сжатые кулаки к потолку так стремительно, что широкие рукава его кимоно вмиг ниспали, обнажив тонкие костлявые руки.– Мне следовало бы догадаться об этом, – вздохнул Римо. – Послушай, не могу ли я остаться дома, когда вы поедете по своим делам?– Неужели ты допустишь, чтобы твой приемный отец путешествовал в компании незнакомцев, без всякой охраны?– Ты просто хочешь, чтобы я тащил твои сундуки.– Мои сундуки потащит Кула.– А что понесу я?– Ты, – со значением произнес Чиун, возвращаясь к горшку с рисом, – возьмешь на себя бремя заставить почетного гостя тащить мои сундуки. * * * Через два часа Римо уже тащил сундуки своего учителя к взятому напрокат лимузину, стоявшему на стоянке совместного владения. Так как предполагалось, что поездка займет всего день, Чиун не настаивал на том, чтобы брать с собой все четырнадцать своих сундуков. Он приказал ученику отнести всего пять, но тот заартачился:– В багажнике места всего на четыре сундука!– Ну что ж, – неохотно сдался Чиун, – придется ограничиться четырьмя.Втиснув последний сундук в просторный багажник, Римо запер его.– Почему ты запер багажник? – тут же спросил Уильямса Кула.– Потому что он полон.– А что мы будем делать с сундуком с бунджи-ламой?– Вот черт! Совсем запамятовал.– Как ты мог забыть о бунджи-ламе?!– Сам не понимаю, но в багажнике для него места нет.– Значит, он поедет вместе с нами.– Надо подумать.– А разве не ясно, что бунджи-ламе по положению подобает ехать вместе с нами?Римо на миг задумался.– Что, если я поеду на переднем сиденье?– Согласен, – сказал Кула.– Хорошо, – кивнул Римо, надеясь, что перегородка, отделяющая передние сиденья от задних, окажется воздухонепроницаемой.Она и в самом деле оказалась воздухонепроницаемой. Однако, услышав, что Римо сядет впереди, мастер Синанджу отпустил нанятого им дорогого шофера, предоставив ученику самому вести машину. Что до бунджи-ламы, то Чиун собственноручно взгромоздил его на переднее пассажирское сиденье.Уильямс обнаружил это, лишь сев за руль. Он поспешно открыл все окна и через зеркало заднего вида зло сверкнул глазами на мастера Синанджу.Чиун сиял простосердечной доброжелательностью.Римо завел машину, и вскоре они уже катили по юго-восточной скоростной автостраде, к северу от Логанского аэропорта. Обычно это шоссе называли «автострадальной дорогой», но в это утро движение было довольно спокойным.По внутреннему переговорному устройству послышался раскатистый голос Кулы:– Почему в холодильнике нет кумыса?– Напомните, чтобы, когда мы вернемся, я устроил им в конторе разнос по этому поводу. Да это просто возмутительно: нет кумыса! – отозвался Римо.– Ты живешь в совершенно нецивилизованной стране, Белый Тигр.– Кто бы спорил, только не я.– Не расстраивайся. В моем личном воздушном корабле кумыса хоть залейся.Римо заморгал.– У тебя личный самолет?– А как, ты думаешь, я сюда прибыл, на кобыле?И все дружно рассмеялись над белым придурком, которого мастер Синанджу так радушно принял под свое крыло в надежде превратить если не в корейца, то уж в человека, хоть немного его напоминающего.Самолет оказался чистого небесного цвета с серебряными полосами вдоль бортов. Этот «Боинг-747» принадлежал какой-то экзотической авиакомпании, имени которой, впрочем, на фюзеляже не значилось, только на хвосте виднелся силуэт тяжелого колеса, водруженного на древко с девятью конскими хвостами. Римо знал, что таков был бунчук Чингисхана.По обеим сторонам люка навытяжку стояли первый и второй пилоты, одетые в традиционные халаты – дэлы – монгольских кочевников. Стоило только мастеру Синанджу, Куле и Лобсангу Дрому покинуть лимузин, как они низко поклонились.Римо принялся таскать сундуки, и оба пилота разом закричали, чтобы он пошевеливался.– Заткнитесь, – тихо буркнул Уильямс, укладывая сундуки Чиуна в открытое багажное отделение. – А то я вам хвосты прищемлю.Последний сундук – с бунджи-ламой – он отнес прямо в кабину к пилотам.В салоне была тьма кромешная. Все вокруг, включая и окна, было завешено пестроцветными монгольскими коврами, даже на полу вместо кресел только груды ковров. Лишь кое-где стояли низкие табуреты и сундуки.Римо уже приходилось бывать в войлочных монгольских юртах. Убранство салона напоминало ему эти кочевые жилища: только юрты обычно круглые и просторные, в самом центре стоит очаг, и от него к открытому отверстию в крыше ведет труба.Здесь очага не было, никакой дыры в потолке не зияло, но впечатление было такое, что он находится в очень длинном гере.– Поставь сундук с бунджи-ламой на почетное место! – крикнул Кула, кивнув на великолепный восточный ковер.– И закрой за собой дверь, – вмешался пилот.Выполнив все, что ему велели, Римо расположился на полу.– Приятно сознавать, что все это богатство не испортило тебя, Кула, – польстил он монголу.Кула просиял:– Тебе понравился мой воздушный корабль? Здесь есть все современные удобства: микроволновая печь, комната с колодцем.– А где же стюардессы?Кула непонимающе уставился на Римо.– Он имеет в виду рабынь, – пояснил Чиун.Кула нахмурился:– Мы не разрешаем монгольским женщинам летать. Не то у них будут рождаться двухголовые уродцы. Летать разрешается только воинам.– А американские женщины летают? – полюбопытствовал Лобсанг Дром.– Постоянно, – ответил Римо.– А как же поступают с детьми, которые рождаются с двумя головами?– Мать выбирает, какая голова ей больше нравится, и отпиливает лишнюю, – выпалил Уильямс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81