– Но если это не химикаты, то что? – не унималась Рене.
– Смесь, – ответил Додж, наливая себе кофе. – Коктейль из нескольких самых токсичных минералов, какие только существуют на земле. В него входят такие элементы, как барий, сурьма, кобальт, молибден и ванадий, полученные из токсичных минералов, таких, как стибнит, барит, патронит и арсенопирит.
Тонко очерченные брови Рене поднялись.
– Арсенопирит?
– Минерал, из которого получают мышьяк.
Питт в мрачной задумчивости посмотрел на Доджа.
– Как так может быть, что концентрированный токсичный минеральный коктейль, как вы его называете, увеличивается в количестве? Ведь он не способен воспроизводить себя?
– Его накопление идет за счет постоянной подпитки, – ответил Додж. – Я мог бы добавить, что в мути присутствуют заметные следы магния, что указывает на растворение неслыханного количества доломитовой извести.
– О чем это говорит? – спросил Руди Ганн.
– С одной стороны, о присутствии известняка, – уверенно пояснил Додж. Он помолчал несколько секунд, изучая компьютерную распечатку. – Еще один фактор – сила притяжения, которая заставляет минералы или химические вещества в щелочном растворе стремиться к северному магнитному полюсу. Минералы притягивают к себе другие минералы, они ржавеют и окисляются. Химикаты в щелочном растворе притягивают к своей поверхности другие химикаты, в результате образуются токсичные отходы или газы. Вот почему большая часть пятна коричневой кляксы движется на север к Ки-Уэсту.
Ганн покачал головой.
– Это не объясняет, каким образом Дирк и Саммер обнаружили ее участки на отмели Навидад – в Атлантике, по другую сторону от Доминиканской Республики.
Додж пожал плечами.
– Должно быть, какую-то ее часть отнесло ветрами и течениями через пролив Мона между Гаити и Пуэрто-Рико, а уж после этого занесло на отмель Навидад.
– Что бы ни содержалось в этом вашем коктейле, – сказала Рене, поднимая знамя зашиты окружающей среды, – от него вода становится вредной и опасной для всех, кто ее использует, – для людей, зверей, рептилий, рыб, даже для птиц, которые на нее садятся, не говоря уж о микроорганизмах.
– Что ставит меня в тупик, – пробормотал Додж, продолжая свою мысль так, как будто не слышал слов Рене, – так это то, что смесь с консистенцией ила способна сплотиться в единую массу, которая проходит огромные расстояния на глубине не более ста двадцати футов от поверхности и не распадается. – Говоря это, он делал в блокноте какие-то заметки. – Я подозреваю, что в распространении мути играет роль соленость морской воды. Этим же, возможно, объясняется тот факт, что муть не опускается на дно.
– Это не единственная странность в данной истории, – заметил Джордино.
– Поясни, – мягко подтолкнул его Питт.
– Температура воды семьдесят пять градусов, на добрые пять градусов ниже нормы для этой части Карибского моря.
– Еще одна загадка, – устало пробормотал Додж. – Нигде не зафиксировано, чтобы температура здесь когда-нибудь падала так низко.
– Все же вы многое узнали, – похвалил химика Ганн. – Мы возьмем пробы, и пусть лаборатория НУМА в Вашингтоне ищет ответы на загадки. Наша задача теперь – выяснить источник этой дряни.
– Единственный способ сделать это – идти по следу, двигаться все время в сторону наибольшей концентрации, – сказала Рене.
Питт устало улыбнулся.
– За этим мы сюда и приехали... – Он внезапно прервал свою речь и застыл, уставившись куда-то вперед сквозь ветровое стекло. – За этим, – тихо проговорил он чуть позже, – и ради визита в Диснейленд.
– Тебе лучше немного поспать, – спокойно заметил Джордино. – Ты начинаешь заговариваться.
– Здесь никакой не Диснейленд, – сказала Рене, подавляя зевок.
Питт обернулся и кивком головы указал на море прямо по курсу судна.
– Тогда почему нам вот-вот предстоит участвовать в постановке «Пиратов Карибского моря»?
Все головы повернулись одновременно. Все глаза уставились на горизонт, где кончалась темная вода и начинались звезды. Там виднелось слабое желтоватое свечение. По мере того как «Поко-Бонито» деловито шлепал вперед, яркость свечения постепенно возрастала. Люди замерли в молчании, а свечение медленно материализовалось в туманные очертания старинного парусного корабля. С каждой минутой корабль становился все отчетливее.
На мгновение им показалось, что они сходят с ума, но тут Питт негромко и бесстрастно произнес:
– А я-то гадал, скоро ли появится старина Ли Хант?
21
Настроение на борту внезапно изменилось. Почти минуту никто не двигался с места и не произносил ни слова. Все неотрывно смотрели на странное явление. Наконец Ганн нарушил молчание:
– Тот самый пират Хант, о котором нас предупреждал адмирал?
– Нет, буканьер Хант.
– Все это не может быть настоящим! – Рене в ужасе смотрела, отказываясь верить своим глазам. – Неужели перед нами на самом деле корабль-призрак?
Губы Питта изогнулись в рассеянной улыбке.
– Только в глазах зрителей. – И он процитировал «Поэму о старом моряке» Колриджа: – «И тихо призрачный корабль опять в моря уплыл».
– Кто такой этот Хант? – спросил Додж с трепетом в голосе.
– Буканьер, который орудовал в Карибском море с 1665 по 1680 год. В 1680 он был захвачен кораблем Британских военно-морских сил и скормлен акулам.
Не желая видеть перед собой жуткий фантом, Додж отвернулся. Его мозг отказывался это воспринимать. Он пробормотал через силу:
– В чем разница между пиратом и буканьером?
– Очень небольшая, – пояснил Питт. – Пират – это общий термин для обозначения британских, голландских, французских моряков, которые захватывали торговые суда ради сокровищ и денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163