Не исключено, что его дни уже сочтены. Удача не может длиться вечно. Если бы он не обратил внимания на женщину в грузовичке «Одиссея», если бы его не осенила мысль о взрывчатке – и он, и его друг Джордино, и все остальные были бы уже мертвы. Может быть, пора уходить в отставку. В конце концов, он теперь человек семейный, у него двое взрослых детей и обязательства, которых два года назад он не мог себе даже представить.
Единственная проблема: он очень любит море, все море целиком, и поверхность его, и глубины. Невозможно просто повернуться к морю спиной и отказаться от него. Наверное, должен существовать какой-то компромисс.
Он сконцентрировался на текущей проблеме. Коричневая муть. Пока химические детекторы, чувствительные датчики которых были установлены под корпусом судна, фиксировали лишь слабые следы этой субстанции. Хотя на горизонте не видно было ни одного огня, Питт взял бинокль и принялся от нечего делать всматриваться в темноту впереди.
«Поко-Бонито», двигаясь на экономичной скорости двадцать узлов, больше часа назад оставил за кормой острова Кайос-Перлас. Питт положил бинокль и заглянул в навигационную карту. По его оценке, судно находилось в данный момент примерно в тридцати милях от города Тасбапауни на никарагуанском побережье. Он вновь взглянул на приборы. Стрелки и цифровые показатели по-прежнему стояли на нуле, и Питт начал сомневаться, там ли они ищут.
В рубке появился Джордино с чашкой кофе в руке.
– Я подумал, что ты не откажешься выпить немножко чего-нибудь, что поможет тебе не заснуть.
– Спасибо. Твоя вахта начинается только через час.
Джордино пожал плечами.
– Я проснулся и не смог снова заснуть.
Питт благодарно отхлебнул кофе.
– Ал, как получилось, что ты ни разу не женился?
Темные глаза Джордино сощурились от любопытства.
– Почему ты меня сейчас об этом спрашиваешь?
– Мне нечем занять мозги, и в голову лезут странные мысли.
– Как это говорится? – сказал Джордино, пожимая плечами. – Не встретил подходящую девушку.
– Как-то раз ты был очень близок к женитьбе.
Ал кивнул:
– Пэт О'Коннелл. Мы оба в последний момент дали задний ход.
– Что, если я скажу тебе, что подумываю уйти в отставку и жениться на Лорен?
Джордино обернулся и посмотрел на Питта так, как будто тот только что всадил ему в легкое стрелу.
– Повтори!
– Думаю, ты понял.
– Я поверю в это, когда солнце с утра встанет на западе.
– Неужели ты никогда не думал, что пора завязывать с этой работой и начать относиться к жизни полегче?
– Пожалуй, нет, – задумчиво проговорил Джордино. – Я никогда не питал особых амбиций. Я счастлив делать то, что делаю. Роль мужа и отца меня никогда не привлекала. Кроме того, восемь месяцев в году меня нет дома. Какая женщина станет с этим мириться? Нет, я, наверное, буду держаться за то, что есть, пока меня не отвезут в кресле на колесиках в дом престарелых.
– Не могу представить себе, чтобы ты испустил дух в доме престарелых.
– Знаменитый стрелок Док Холлидей умер именно там. Его последние слова были «Будь я проклят!». Он произнес это, когда взглянул на свои босые ноги и понял, что умирает не в сапогах.
– Что ты хотел бы написать на своем памятнике? – не без юмора поинтересовался Питт.
– «Пока был жив, я здорово повеселился. Надеюсь, веселье продолжится где-то в другом месте».
– Я запомню. Когда придет время...
Внезапно Питт замолчал. Ожившие индикаторы приборов начали показывать присутствие в воде химических загрязнений.
– Похоже, мы на что-то наткнулись.
Джордино повернулся к трапу, ведущему в жилые каюты:
– Я разбужу Доджа.
Через несколько минут зевающий Додж втиснулся в рубку и начал просматривать показания приборов и компьютерные мониторы. Наконец он выпрямился, явно озадаченный.
– Это не похоже ни на одно промышленное загрязнение, которое мне приходилось видеть.
– Что вы об этом думаете? – спросил Питт.
– Я пока не уверен, нужно проделать кое-какие анализы, но похоже, что здесь настоящий коктейль из всех элементов периодической таблицы.
Возбуждение усилилось, когда появились Ганн и Рене, разбуженные неожиданной активностью в рубке, и предложили приготовить всем завтрак. Додж потихоньку начат собирать поступающую информацию и анализировать цифры.
Хотя до восхода солнца оставалось еще добрых три часа, Питт вышел на палубу и принялся внимательно вглядываться в черную воду, струящуюся вдоль борта. Он лег на палубу, высунулся под релингами и опустил руку в воду. Когда он вытащил ее и поднес поближе к глазам, оказалось, что ладонь и пальцы покрыты коричневой слизью. Он вернулся в рубку, поднял руку на всеобщее осмотрение и объявил:
– Мы вошли в муть. Вода превратилась в тускло-коричневое дерьмо, как если бы одновременно поднялся весь донный ил.
– Вы ближе к истине, чем предполагаете, – сказал Додж, впервые за последние полчаса раскрывая рот. – Дичайшее варево. Никогда не видел ничего подобного.
– Есть какие-нибудь соображения относительно рецепта? – спросил Джордино, терпеливо ожидавший, пока Рене положит ему на тарелку кусок яичницы-болтуньи с ветчиной.
– Ингредиенты совсем не похожи на то, что можно было бы ожидать.
Рене взглянула на него недоумевающе:
– О химических загрязнениях какого рода мы, собственно, говорим? – Додж значительно посмотрел на нее.
– В состав мути не входят полученные искусственным путем токсичные химикаты.
– Вы хотите сказать, что за всем этим не стоит человек, какой-то злоумышленник? – вопросил Ганн, зажав химика в уголке.
– Нет, – медленно проговорил Додж. – В данном случае злоумышленник – мать-природа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163