Вместо этого поверхность моря вспороли две водяные реки, как маленькие горизонтальные торнадо.
Корма «Морской феи» осела. Все суденышко содрогнулось от страшной нагрузки. Ему теперь приходилось выдерживать одновременно действие буксирных тросов, штормового ветра и по-прежнему бешеного волнения. «Морская фея» начала было задирать нос, но Барнум быстро изменил угол атаки водяных струй так, что она снова встала на ровный киль. Несколько мучительных минут, которые растянулись до размеров вечности. Людям казалось, что ничего не происходит. Похоже было, что отель продолжает упрямо двигаться навстречу гибели.
Двигатели под ногами людей, стоявших на кормовой палубе, не вибрировали и не стучали, как дизели. Помпы, задачей которых было подавать воду в водометные двигатели, завывали, как при агонии. Барнум пробежал глазами по указателям и циферблатам, регистрирующим нагрузку на двигатели, и увиденное ему не слишком понравилось.
Питт подошел и встал рядом с Барнумом. Руки капитана на рычагах побелели до синевы, он изо всех сил стиснул рукоятки и передвинул их вперед до упора. Передвинул бы и дальше, если бы это было возможно.
– Я не знаю, сколько еще выдержат двигатели, – прокричал Барнум сквозь шум ветра и визг снизу, из машинного отделения.
– Загони их насмерть, – холодно сказал Питт. – Если взорвутся, я возьму ответственность на себя.
Никто не ставил под сомнение власть Барнума как капитана над своим кораблем, но в иерархии НУМА Питт стоял значительно выше него.
– Тебе легко говорить, – предупредил его Барнум, – но, если они взорвутся, мы тоже окажемся на скалах.
Питт только ухмыльнулся в ответ, и его ухмылка показалась Барнуму жесткой, как гранит.
Положение людей на борту «Морской феи» с каждой секундой становилось все более безнадежным. Похоже было, что суденышко стоит в воде совершенно неподвижно.
«Давай! – молча молил его Питт. – Ты же можешь!»
* * *
Пассажиров на борту плавучего отеля охватила глубокая тревога, которая вот-вот могла смениться паникой. Люди, замерев в ужасе, смотрели, как прибой разбивается о ближайшие скалы, как ярится вода и взлетают к небесам тучи брызг и водяного тумана. Ужас еще усилился, когда с самых нижних уровней донесся скрежет – это башня отеля задела за поднимающееся дно. Не было ни давки, не бешеной гонки к выходам, как обычно происходит при пожаре или землетрясении. Бежать было некуда. Прыжок за борт означал не просто самоубийство. Он означал жуткую мучительную смерть – или в воде, или на острых гранях черных лавовых скал.
* * *
Мортон ходил по отелю и пытался успокоить и ободрить пассажиров и служащих, но на него почти не обращали внимания. Он всюду ощущал исходящие от людей волны страха. Одного взгляда в окно было достаточно, чтобы самое храброе сердце затрепетало в ужасе. Детям быстро передался страх, написанный на лицах родителей. Начался рев. Несколько женщин завизжали, кое-кто рыдал, остальные стояли с каменными лицами. Мужчины по большей части молча обнимали близких и пытались казаться храбрыми.
Громоподобные удары волн о скалы внизу для многих в отеле звучали как удары колокола во время похоронной процессии.
Мэверик сидел в ходовой рубке и не отрываясь смотрел на цифровой указатель скорости. Красные цифры на его экране, казалось, застыли навсегда. Прибор показывал нуль. Мэверик видел, что буксирные тросы натянуты струной, а пятидесятигаллонные бочонки висят на них как чешуя морского чудовища. Не один Мэверик в этот момент пытался усилием воли побудить корабль к движению. Первый помощник переключил внимание на датчик системы GPS, указывавший положение прибора с точностью до нескольких футов. Цифры на экране не менялись. Он перевел взгляд вниз, на неподвижного как статуя Барнума у кормовой панели управления; затем вверх, на громаду «Океанского скитальца», которую по-прежнему осаждало яростное море.
Он взглянул на цифровой анемометр и отметил, что ветер за последние полчаса заметно стих.
– Благодарение богу, – прошептал он неслышно.
Затем он снова взглянул на GPS-приемник – и цифры на нем изменились!
Он протер глаза, чтобы убедиться, что это ему не почудилось. Цифры на экране медленно менялись. Мэверик уставился на указатель скорости. Крайняя правая цифра на нем переключалась то на нуль, то на единицу.
Мэверик лишился дара речи. Ему отчаянно хотелось поверить в то, что он видел, но он боялся принять плоды излишнего оптимизма и разыгравшегося воображения за действительность. Но индикатор скорости не лгал. Судно действительно двигалось вперед, хоть и на мизерное расстояние.
Мэверик схватил мегафон и выбежал на крыло мостика.
– Пошел! – что есть силы завопил он, ополоумев от возбуждения. – Он движется!
Никто не закричал «ура»: время для этого еще не пришло. Небольшое продвижение при таком волнении невозможно было заметить невооруженным глазом. Пока об этом свидетельствовали только слова Мэверика. Нестерпимо долго тянулись минуты. Возбуждение и надежда людей росли. Но вот раздался новый крик Мэверика:
– Один узел! Мы движемся со скоростью один узел!
Это уже нельзя было назвать иллюзией. Постепенно стало очевидно, что расстояние между «Океанским скитальцем» и жуткой береговой линией медленно, но верно увеличивается.
Эти скалы сегодня не узнают, что такое крушение и смерть.
13
«Морская фея» впряглась в буксирные тросы и изо всех сил рвалась вперед. Ее двигатели работали в бешеном режиме, который их разработчикам не мог привидеться даже в страшном сне. Ни один человек на кормовой палубе судна не смотрел ни на убийственный прибой у берега, ни на громаду отеля позади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163