– Теперь, наверное, нас на некоторое время оставят в покое, – мечтательно произнес Джордино, поудобнее устраиваясь на заднем сиденье и прикрывая глаза. Он не обращал никакого внимания на проносившиеся мимо живописные пейзажи и деревья, успевшие за время их отсутствия покрыться листвой. – Я мог бы уже четыре дня назад оказаться дома, угощать обедом и поить вином какую-нибудь прекрасную даму, но нет! Тебе непременно нужно было остаться и залезть в святая святых Призрака.
– Не припоминаю, чтобы мне пришлось тебя уговаривать, – отозвался Питт без малейших признаков раскаяния в голосе.
– У меня было временное помрачение рассудка.
– Не обманывайся. Если по нашей информации будут предприняты немедленные действия, то получится, что мы помогли спасти США и Европу от очень больших неприятностей.
– А кто остановит Призрака и не даст ему открыть тоннели? – усомнился Джордино. – Никарагуанское правительство, спецназ США, пустые призывы ООН? Европейские дипломаты будут говорить и говорить без конца, болтать, пока не впадут в кому, а их страны тем временем обратятся в ледышки. Ни у кого не хватит смелости положить конец «Одиссею», а потом будет уже поздно что-либо делать.
Питт знал, что Джордино не слишком далек от истины.
– Вероятно, ты прав, но это уже от нас не зависит. Мы предупредили. Больше мы ничего сделать не в состоянии.
Ганн перескочил через мост в Александрию, где в одном из кондоминиумов жил Джордино.
– Ну адмирала ты точно осчастливил. Он теперь в Белом доме герой дня. Добытые вами сведения все еще засекречены по очевидным причинам, но, как только советники президента по безопасности разработают план операции, целью которой будет остановить преступную деятельность Призрака и «Одиссея», все выйдет наружу и начнется жуткая шумиха. Средства массовой информации, стоит им пронюхать об этом, сорвутся с цепи, и вот тогда-то НУМА получит по заслугам.
– Все очень хорошо и даже здорово, – равнодушно пробормотал Джордино. – Ты подбросишь меня первым?
– Поскольку ты живешь ближе всех, – объяснил Ганн. – Потом я доеду до шоссе на Маунт-Вернон и высажу Дирка возле его ангара.
Через несколько минут уставший Джордино вытащил свои вещи из багажника «навигатора» и с трудом поднялся по ступеням здания. Построено оно было во время Гражданской войны и долго служило складом, но недавно было перестроено и поделено на дорогие квартиры. На пороге Джордино обернулся и слегка махнул на прощание рукой.
Проехав немного вдоль берега Потомака, Ганн свернул в ворота Национального аэропорта имени Роналда Рейгана и направил автомобиль по грязной разъезженной дороге к старому ангару Питта, стоявшему в нескольких сотнях ярдов от конца взлетно-посадочной полосы. Ангар был построен в начале тридцатых годов двадцатого века для самолетов какой-то давно сгинувшей авиакомпании. Питт купил и переоборудовал его под стоянку и обслуживание своей коллекции старинных автомобилей и самолетов, а после этого умудрился сделать так, чтобы его объявили памятником истории.
– Ты заедешь за мной перед совещанием? – спросил Питт, вылезая из машины.
Ганн покачал головой и раздвинул губы в улыбке:
– Я не приглашен. Служба безопасности пришлет за тобой машину.
Питт повернулся к двери и набрал на панели своей уникальной охранной системы целую серию кодовых чисел. «Навигатор» тем временем исчез вдали, оставив после себя тучу пыли. Снаружи можно было подумать, что старая дверь ангара давно рассохлась, краска на ней растрескалась и облупилась. Питт открыл ее и вошел.
Открывшееся зрелище неизменно вызывало у Питта радостное возбуждение. Внутреннее помещение ангара чем-то напоминало элегантный выставочный зал торговца шикарными автомобилями. Стены ангара, его закругленная крыша и пол – все было выкрашено в ослепительно-белый цвет, на фоне которого особенно красочно смотрелись тридцать классических автомобилей всевозможных ярких цветов. Кроме «Мармона V-16», там были «дюзенберг» 1929 года, «штутц» 1932 года, «Корд L-29» 1929 года и «Пирс-эрроу» 1936 года с соответствующим трейлером. В один ряд выстроились «Форд хот-род» 1936 года, спортивный «метеор» Дирка-младшего и ярко-красный «Аллар J2X» 1953 года. Вдали стояли два самолета – «Форд три-мотор» начала тридцатых и реактивный «Мессершмит-262» времен Второй мировой войны. Вдоль стены вытянулся длинный пульмановский вагон с яркой надписью «Манхэттен лимитед» по всей длине. Только два объекта казались в этом помещении неуместными – рубка парусной яхты, установленная на надувном спасательном плотике, и ванна с подвесным лодочным мотором на одном из торцов.
Питт поднялся по железной винтовой лестнице в свою квартиру на северной стороне ангара. Он устал, мешок с подводным снаряжением и сумка с вещами оттягивали плечи. Квартира Питта внутри тоже выглядела необычно и напоминала скорее торговый зал антикварного магазина морской тематики. Мебель со старинных парусных судов, морские пейзажи на стенах, модели кораблей на встроенных в стены полках заполняли гостиную. Пол был настелен тиковыми досками с палубы парохода, разбившегося неподалеку от гавайского острова Кауаи.
Питт распаковал вещи. Всю одежду из мешка он сложил в корзину рядом со стиральной машиной, затем разделся и отправил все снятое туда же. С чувством облегчения он прошел в душевую кабинку из тикового дерева, включил воду погорячее – настолько, насколько мог терпеть, – и с наслаждением намылился с ног до головы. Он тер и тер себя мочалкой, пока кожу не начало слегка пощипывать. Потом растерся полотенцем и направился к кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163