Через четверть часа человек и лошадь вместе взбирались на песчаный берег острова.Они были спасены! Глава XXXVII. Лунный Свет Было около четырех часов утра. Ночная гроза совершенно прошла, и небо сияло лазурью. День не заставил себя ждать. Генерал Карденас, печально облокотившись на парапет городского вала, размышлял, блуждая взглядом по равнине и лагерю мексиканцев, бивачные огни которого начинали гаснуть при первых лучах дня. Немного позади его адъютанты и ординарцы, небрежно опираясь на шпаги, с плохо скрываемым нетерпением ожидали, когда угодно будет их начальнику покинуть вал.Мы сказали, что генерал размышлял. Эти размышления были мрачны и горьки: съестные и боевые припасы, расточаемые офицерами, обязанными их раздавать, редели. Скучавший гарнизон роптал втихомолку и не замедлил бы громко выразить свои жалобы. Кокагуила была совершенно заперта мексиканской армией, так что с самого начала осады никто не мог войти в город или выйти из него.Генерал не получал решительно никаких известий, как будто находился за пятьсот миль от Мексики. Солдаты, привыкшие с самого начала восстания жить за счет деревенских жителей, вымогать у них деньги и грабить, тяготились диетой, на которую теперь были осуждены. Зловещий ропот слышался среди них. Сами офицеры пришли в уныние и желали изменить положение дела, которое с каждым днем все ухудшалось. Генерал с ужасом предвидел момент, когда все разом порушится и когда он принужден будет сдаться врагам, которых он считал такими презренными и старался довести до крайности бесцельными и не вызванными ничем жестокостями.Вдруг генерал увидел в сумерках тень человека, приближавшегося к валу и принимавшего самые странные предосторожности. Этот человек, по-видимому, не очень заботился о том, чтобы его не видели из города, а прятался только от часовых, которые могли заметить его из лагеря.Довольно много времени прошло, пока этот человек, с беспокойством оглядывавшийся на каждом шагу, подошел на расстояние пистолетного выстрела к валу.Генерал выпрямился и, знаком подозвав офицера, сказал ему на ухо несколько слов. Офицер поклонился и удалился. Произнеся эти несколько слов, генерал снова занял свой наблюдательный пост.Незнакомец все двигался, набираясь храбрости по мере приближения к валу.Тут несколько человек совершили вылазку, и прежде чем неизвестный успел оказать бесполезное сопротивление, он был сбит с ног и втащен в город.Впрочем нужно сознаться, что солдатам легко было это выполнить, так как пленник последовал за ними очень охотно.Генерал ждал его, прохаживаясь по валу вдоль и поперек. Когда же неизвестный был приведен к нему, он молча посмотрел на него.Это был еще молодой человек с интеллигентным и насмешливым лицом, крепкого сложения, высокого роста и очень стройный.— Кто ты, негодяй? — грубо спросил его генерал. — Как ты смеешь шататься так близко от вала осажденного города?— Черт возьми, — отвечал незнакомец на хорошем испанском языке, хотя с заметным иностранным акцентом, — я не шатался вокруг вала!— Что же ты делал тогда?— Я просто искал вход в город.— Вот бесстыдный мошенник, — пробормотал генерал, — но он, по крайней мере, откровенен. А зачем хотел ты войти в Кокагуилу?— Если вам все равно, генерал, то прикажите развязать веревки, стесняющие меня. Тогда мне легче будет ответить вам!— Пусть так. Только предупреждаю, что при малейшем подозрительном движении я раскрою тебе череп.— Это ваше дело, генерал! — отвечал тот беспечно.По знаку генерала неизвестного освободили. Он, почувствовав себя свободным, испустил вздох облегчения.— Ну! — сказал он. — Теперь, по крайней мере, можно болтать!— Расположен ты отвечать мне?— Спрашивайте.— Как тебя зовут?— Лунный Свет.— Гм! Прекрасное имя для ночной птицы!— Таково мое имя.— Кто ты?— Канадец и лесной бродяга. Но, генерал, если мы будем так продолжать, то не закончим никогда. Я люблю прямо приступать к делу: я пришел сделать вам одно предложение.— Какое?— О! О! Генерал, не так скоро. Сначала скажите, сколько дадите вы мне?— Но ведь надо, чтобы я знал…— Цифра справедливая. Я вам сейчас скажу ее: пятьсот унций, то есть около сорока тысяч франков.— Как, пятьсот унций?! — вскричал генерал. — Ты производишь на меня впечатление шутника: берегись, чтобы я не приказал тебя повесить, и не научил, как шутить со мной.— Вот и оказывай после этого услуги людям! — сказал канадец, философски пожимая плечами.— Но, животное, — нетерпеливо вскричал генерал, — какую услугу оказываешь ты мне?— Огромную, генерал, огромную!— Посмотрим, объясни.— Я ничего иного не желаю, но вы не даете говорить!Генерал был или, по крайней мере, считал себя знатоком людей. Он вспомнил о свидании своем с Оливье и понял, что если этот человек осмелился предстать перед ним и говорить так, зная его репутацию, то у него должны быть важные мотивы и он должен быть уверен в безнаказанности. К тому же, серьезное положение, в котором он находился, заставило его искать выход всеми средствами. Итак, он обуздал себя, решив, что если канадец действительно смеется над ним, то будет немедленно повешен.— Ну, говори, и пусть тебя сразит чума! — сказал он.— Тогда, генерал, вот в чем дело. Но сначала дайте честное слово, что если мое сообщение будет так важно для вас, как я думаю, вы дадите требуемую мной сумму.— Хорошо, но если ты меня обманешь, то будешь повешен или расстрелян… на выбор.— Это мне безразлично. Торг закончен. Где деньги?— Не думаешь ли ты, что я ношу пятьсот унций при себе?— Черт возьми! Как же тогда быть? — сказал канадец, почесывая голову.— Держи, — сказал генерал, давая ему два бриллиантовых кольца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98