— Как может быть, что вы, друг дона Аннибала, не знаете этого достоверно?— Повторяю еще раз, что дон Аннибал скрывает роковую тайну и если случайно при нем говорят об этом странном существе, он сейчас же изменяет тему разговора, предоставляя каждому делать более или менее вероятные предположения.— Очень хорошо! — отвечал охотник. — Благодарю за объяснения, кабальеро, но клянусь, что я сумею узнать правду от дона Аннибала или, в случае его отказа, от самой виновницы.— С вашего позволения, кабальеро, я бы не советовал этого. Я не имею права ни останавливать вас, ни подстрекать. Однако, если вы позволите дать вам совет в таком важном деле, я скажу: проникать против желания в тайны, особенно когда они вас не касаются, — неосторожно.— Благодарю за совет, кабальеро. Но, — сказал он, вдруг меняя тон, остановив лошадь и прикладывая правую руку к глазам, чтобы защитить их от лучей солнца, — кто там едет внизу?— Где? — спросил граф, останавливая и свою лошадь.— Там, против нас, всадник, летящий во весь опор.— Действительно, — сказал граф. — Теперь я начинаю различать его среди облака пыли. — Гм! — пробормотал канадец, заряжая ружье. — Если он один — хорошо. Но на всякий случай нужно принять меры предосторожности.— Что вы делаете?— Видите, я приготовляюсь к визиту.Между тем, всадник быстро приближался к испанцам. Скоро стало возможным различить по костюму и упряжи, что это мексиканец.На скаку этот человек делал знаки с целью, по-видимому, привлечь внимание путешественников и заставить их ехать к нему навстречу.— Э! — сказал вдруг граф. — Я не ошибаюсь. Разрядите ваше ружье, кабальеро, это один из моих пеонов. Какая причина заставила графиню отправить ко мне гонца?— Мы ее узнаем, — отвечал канадец, опуская свое ружье и двигаясь вперед, — так как через пять минут соединимся с ним.Действительно, через несколько минут всадник присоединился к ним.Это был пеон с загорелым лицом и коренастым телом. Он был хорошо вооружен и сидел на степной лошади, с которой не может сравниться европейская.Подъехав к своему господину, он остановился и, почтительно поклонившись графу, вынул из-за пояса мешочек из кожи опоссума, а из него письмо, которое и подал графу.Тот взял письмо, но прежде чем его вскрыть, посмотрел с плохо скрытым беспокойством на пеона и сказал ему:— Разве в гасиенде произошло что-нибудь новое, Диего Лопес?— Ничего, mi amo, по крайней мере, я не знаю!— Здорова ли сеньора?— Да, но узнав от посла, отправленного вами из Леон-Викарио, что вы. вероятно, не останавливаясь проедете в гасиенду, она дала мне это письмо и приказала спешить.— Хорошо! Диего Лопес, ты не обманываешь меня?— Клянусь раем, сеньор, я сказал вам правду!— Хорошо, подожди.Затем, повернувшись к канадцу, он спросил:— Позволите?— Письмо, полученное при таких обстоятельствах, должно быть важным, сеньор. Читайте его без промедления.Тогда граф сломал печать и начал читать письмо. Но едва пробежал он глазами несколько строк, брови его нахмурились, а лицо покрылось смертельной бледностью.— Что с вами, сеньор? — спросил его с любопытством охотник. — Вы чувствуете себя больным, или это письмо принесло дурную новость?— Ни то, ни другое, кабальеро, — отвечал граф, делая усилие вернуть свое хладнокровие, — благодарю вас. Это письмо напомнило мне число, которое я не забыл, — увы, — сказал он, — это невозможно, — но которое я, может быть, в данных обстоятельствах пропустил бы. Вместо того, чтобы проводить вас в Леон-Викарио, я должен остановиться в гасиенде. Вы расположены принять мое гостеприимство или желаете в сопровождении Диего Лопеса продолжать свой путь до города?— Я в вашем распоряжении, сеньор, и сделаю так, как вам угодно, тем более, что мне некуда торопиться. Решайте сами, как хотите.— В таком случае, мы заедем в гасиенду. Диего Лопес, отправляйся к своей госпоже и предупреди ее о нашем скором прибытии.Пеон молча поклонился, вонзив шпоры в бока лошади, и поехал.— Нам некуда торопиться, — сказал граф, — отсюда не более двух миль до гасиенды.— Я поеду так, как вы хотите, — отвечал охотник, — тем более, что солнце еще высоко.— Прием, который вы получите, будет печален, сеньор. Семейное горе изгнало, к несчастью, радость из моего дома. Итак, я прошу извинить, если вам покажется суровым прием графини.Канадец учтиво поклонился, и они продолжили путь.Приблизительно через час они заметили высокие и крепкие стены обширной гасиенды, выстроенной на вершине холма.— О! О! — воскликнул канадец, удивляясь солидности этой величественной постройки. — Вот удивительная крепость.— Это гасиенда, куда мы, сеньор, направляемся и которой я хозяин.— By goud! Жалею, что мои союзники не владеют этой цитаделью.— Да, — с улыбкой промолвил граф, — ее положение хорошо выбрано.— Удивительно: с сильным гарнизоном здесь можно держаться даже против целой армии.— Увы! Был несчастный день, когда эти крепкие стены, защищаемые гарнизоном храбрых и преданных людей, не могли противиться осаде и разграблению индейцев команчей.Граф при этих словах глубоко вздохнул.Наступило молчание.Охотник попытался изменить тему разговора.— Но, прости господи, — сказал он, — я не заметил, что эта гасиенда со всех сторон окружена водой.— Да, река опоясала ее. Наши предки, принужденные постоянно вести борьбу с восстаниями древних обитателей, с трудом переносивших иго, строили настоящие цитадели и принимали всевозможные меры предосторожности на случай нападения. Но вот мы и на берегу реки, вам надо слезть с лошади и войти на паром. Это единственное средство переправиться на другой берег.— Я подозреваю, — сказал охотник со смехом, — что есть и другое, например, брод, но вы не хотите мне его показать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98