Животное, уже напуганное криками и ударами, пришло в ярость, поднялось на дыбы с гневным ржанием и бросилось с опущенной головой в самую середину толпы, опрокидывая все на пути и прокладывая широкий путь для остальных всадников. Последние помчались во всю прыть, не обращая внимания на разбитые головы и задавленных женщин и детей.Клари был слишком опытным наездником, чтобы позволить лошади сбросить себя. Не будучи в силах остановить ее и желая уменьшить возможные последствия, он постарался направить лошадь в боковую улицу, которую заметил направо.Скоро, благодаря быстроте своих коней, четверо всадников, за которыми с яростными криками гналась толпа, оказались вне опасности быть настигнутыми, на совершенно пустынной улице.Лошадь канадца успокоилась и скоро взяла умеренный аллюр. — Sangue de Cristo! — вскричал канадец как только успел вздохнуть. — Какая тревога! Я думал, что мы не выберемся!— Э! — сказал Диего Лопес. — Немного оставалось до того, чтобы наши тела стали добычей ножей. Я до сих пор дрожу, как курица! — воскликнул он с невольным содроганием.— Наше положение в один момент было критическим! Будь проклят демон, поджегший ноздри моей лошади. Ведь мы раздавили, может быть, около двух десятков этих несчастных! Я никогда не прощу себе этого!— Нет, — отвечал пеон. — Благодаря богу, они натерпелись больше страха, чем боли. К счастью, двери домов были открыты и они могли найти там убежище. Лишь двое или трое были ранены.— Дай бог, чтобы несчастье не было сильным, но что делать теперь?— Отправиться в ближайшую гостиницу и оставить там лошадей.— Я не требую лучшего, отправимся же!— Однако, где мы? — сказал пеон, стараясь узнать местность. — Vive Dios! — вскричал он через минуту, — нам повезло: в нескольких шагах отсюда есть гостиница. Подъезжайте.Они двинулись вперед и скоро достигли того места, о котором говорил Диего Лопес.Все мексиканские гостиницы сходны между собой, так что тот, кто знает одну, знает все.Путешественники, взявшие с собой постели, пищу и корм лошадям, не будут нуждаться там ни в чем. Тот, кто пренебрегает этими предосторожностями, рискует сном на голой земле и голодной смертью. Хозяева дают только воду и одеяло, бесполезно спрашивать что-либо еще. Ни на золото, ни на серебро там не получишь и папиросы. Правда, мексиканские владельцы гостиниц обладают одним драгоценным качеством, или, вернее, четырьмя драгоценными качествами.Они дерзки, упрямы, как быки, принимают путешественников, имевших счастье им понравиться и к тому же — воры.К счастью, Диего Лопес давно знал хозяина гостиницы, куда он привел своих спутников, — без этого они рисковали остаться на ночь без приюта.Но, благодаря вмешательству пеона, хозяин согласился принять путешественников и позволил им отвести лошадей в конюшню.Когда лошади были расседланы и получили добрую порцию маиса, канадец завернулся в плащ и приготовился выйти.— Куда вы? — спросил Диего Лопес.— Вы хорошо знаете, — отвечал тот. — Во дворец.— Вы решились, несмотря на то, что я вам говорил?— Более, чем когда-либо.— Тогда подождите меня.— Зачем?— Carai! Чтобы я проводил вас! Как вы найдете дорогу в незнакомом городе?— Это правда, благодарю вас.Пеон, приказав своим товарищам дожидаться его, поклонился хозяину гостиницы, ответившему ему с покровительственным видом, и вышел в сопровождении канадца.Чтобы воздать должное Оливье Клари, признаемся, что он мало сомневался в вероятных последствиях поступка, который собирался совершить. Слова пеона достигли его ушей. Он не питал ни малейших иллюзий относительно своего положения, и, несмотря на обещания графа Мельгозы, хорошо знал, что рисковал попасть на виселицу.Но канадец был одним из тех людей, которые никогда не уклоняются от своих обязанностей и доводят принятое решение до конца, не обращая внимания на последствия.Поэтому, когда Диего Лопес, узнав, что его спутник католик, проникся к нему дружескими чувствами и дал совет дожидаться его господина, охотник встретил это предложение молчанием и завел разговор о посторонних делах.Несмотря на большое скопление народа по случаю праздника и следовавшей за ним ярмарки, наши путешественники не встретили серьезных затруднений на пути. Этому, правда, способствовала их наружность, внушавшая невольное уважение.Хотя они принуждены были продвигаться вперед тихо, однако, через короткое время достигли площади Mayor, где могли вести себя легче и свободнее.Мы уже упомянули, что Леон-Викарио был большой город, что его улицы и площади были широки и обширны.Площадь Mayor, самая большая из всех, имела действительно грандиозный вид. По двум ее сторонам располагались порталы в виде монастырских переходов, украшенные лавками, где продавались всевозможные товары. Две другие стороны заняты были собором и cabildo или ратушей.В центре площади возвышался монументальный фонтан, из которого била струя холодной и чистой воды. Этот фонтан был обнесен оградой из бронзовых цепей довольно любопытной работы. Множество приехавших на ярмарку странствующих купцов расположилось на площади с разными безделушками.Оба мужчины, вошедшие на площадь через улицу Мерседес, были вынуждены пересечь ее по всей длине, чтобы достичь ратуши, временной резиденции генерала, правителя интендантства.Эта ратуша была в то время (не знаю, существует ли она теперь) каменной постройкой тяжелой и неуклюжей архитектуры, прорезанной узкими окнами, снабженными толстыми железными полосами.Двое часовых прохаживались со скучающим видом перед главным входом.— Мы пришли! — сказал Диего Лопес, останавливаясь против описанного нами некрасивого здания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98