Правда, на этот раз не заезжая домой.
Да, над родными местами я еще не летал. И вывела фронтовая судьба на знакомый маршрут! На карте появились знакомые с детства названия городов и рек, возвышенностей и озер.
– Теперь вам, Василий Васильевич, и карты в руки, – сказал мне Смыков.
Подготовку к перелету мы произвели быстро. Одновременно спланировали и «операцию», которая доставила нам немало хлопот. Незадолго перед вылетом ко мне подошли летчики второй эскадрильи Леонид Кузнецов и Михаил Лобанов. Переминаясь с ноги на ногу, начали:
– Товарищ капитан, мы хотели бы вас попросить…
– Есть одна идея, только без разрешения командования ее не осуществить…
– Не тяните, выкладывайте, – подбодрил их я.
И тогда мой бывший заместитель Леонид Кузнецов с чувством продекламировал:
Нынче у нас передышка, Завтра вернемся к боям. Что-то твой голос не слышно, Друг наш, походный баян!
– Одним словом, товарищ капитан, вторая эскадрилья спланировала операцию под кодовым названием «Баянист», – пояснил Лобанов.
– Ну-ну, – заинтересовался я, поскольку питал особое пристрастие к музыке.
У соседей-артиллеристов на зависть летчикам был превосходный баянист. Мы неоднократно в шутливой форме предупреждали соседей, что если они нам не уступят Колю-баяниста, мы выкрадем его вместе с инструментом. Но те только посмеивались, будучи уверены, что Коля не поддастся на уговоры летчиков.
– Уговорили мы его, товарищ капитан! – жарко рассказывал Кузнецов. – Согласен! Прибудет на аэродром перед самым вылетом.
– Мы уже решили: полетит он с баяном в кабине моего стрелка, – сообщил Лобанов.
– Командир эскадрильи лейтенант Горев знает об этом?
– Мы вначале хотим заручиться вашей поддержкой, – признался Кузнецов.
– Командир согласится. Это же баянист! – Дабы подкрепить свои слова, Леня даже кулаком потряс в воздухе. И снова продекламировал:
На зависть всем соседям Будет баянист в полку!
И я утвердил план операции. Выговор за нее – не самое тяжкое наказание, зато будет баянист в полку!
– Спасибо, Василий Васильевич! – с чувством поблагодарили летчики и лихо взяли под козырек. – Мы знали, что вы поддержите вторую эскадрилью!
Все было сделано, как задумано. Правда, в последнюю минуту «операция» чуть-чуть не сорвалась. Каким-то образом об отлете Коли-баяниста проведала его знакомая. Она выскочила прямо на взлетную полосу и увидела у самолета своего Колю. Какие только слова не обрушила она на голову парня, грозила ему трибуналом, укоряла в измене! Но баянист улетал не к другой женщине, а на фронт, и поэтому проявил стойкость в принятом решений. Взвилась зеленая ракета – и мы улетели. Однако неожиданный визит изрядно подпортил настроение. После посадки в Орле Кузнецов подошел ко мне:
– Растрезвонит эта чертова баба раньше времени…
– Как баянист перенес перелет? – спросил я подошедшего Лобанова.
– Хорошо! Говорит, будет учиться на воздушного стрелка. За игру на баяне, мол, даже медали не дадут. А здесь можно заработать орден.
Пока шла заправка машин горючим (на аэродроме собралось полка три), мы решили блеснуть «трофеем». Баянист, несмотря на первый в жизни полет, проявил все свое искусство. Как он играл! И фронтовую «Землянку», и русскую «Барыню», и украинскую «Рэвэ та стогнэ Днипр широкий» и другие народные песни! Одним словом, все были в восторге. И сам подполковник Смыков горделиво поводил глазами перед командиром соседнего штурмового полка: вот, мол, какое у меня богатство!
Однако торжествовали мы недолго. Не успели сесть на фронтовой аэродром, как последовал грозный приказ возвратить баяниста. За ним специально прилетел майор-артиллерист. Парня грозились отдать под суд. Но, видать, решили, что от этого артиллеристы только проиграют. Позже до нас донесся слух, что Коля отделался лишь гауптвахтой. А мы только почесали затылки: так блестяще начавшаяся операция не удалась. А вскоре об этом курьезном случае пришлось забыть. В истории полка открывалась новая боевая страница.
Прибалтика – совершенно новый для нас район полетов. Мы помнили степи калмыцкие и донецкие, приазовские и черноморские. Летали над равнинами Кубани, степной Таврии, окаймленной с юга прибрежными крымскими горами. Здесь была совсем другая погода и другой ландшафт. Сырая Балтика часто нагоняла туман, а внизу – сплошные перелески, блюдца озер, хутора, одинокие домики. За Чудским озером вся земля – в лоскутных одеялах. В Прибалтике господствовало мелкое крестьянское хозяйство. Вместо просторных колхозных или совхозных полей – межа на меже. Для аэродрома трудно было подобрать просторную площадку. А если, не дай бог, придется садиться на вынужденную, – берегись рощиц, высоких меж, ледниковых валунов, болот. Вот где летчики по достоинству оценили требование своего комдива научиться летать с ограниченных площадок!
Кроме этого, подполковник Рыбаков ввел тренировочные ночные полеты на самолетах По-2, «вслепую», под колпаком в закрытой кабине. Хотя нам и не пришлось летать ночью на «илах», но тренировки не прошли впустую. Летчики увереннее действовали в трудных погодных условиях, особенно осенью и зимой. Так что новый комдив оказался человеком дальновидным, умелым авиационным командиром. Даже те из летчиков, кто бросал ворчливые реплики насчет «новой метлы», теперь открыто признали свою ошибку. Среди летчиков нашего полка первыми боевые вылеты в Прибалтике начали разведчики эскадрильи капитана Розова. Чуть забрезжит рассвет, а они уже выруливают на старт и, пара за парой, уходят разными маршрутами на запад.
Командование постоянно интересовалось тылами противника, изменениями линии фронта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85