– В чем же опасность?
– Ходят смутные слухи, что римский торговец Май Титиан из Суры послал своих людей дойти до рубежей страны Хань Xань – Китай. Название произошло от имени правящей династии Хань. Греки и римляне называли Китай Серикой, а китайцев – серами.

. Наши лазутчики прозевали отправку каравана. Человек Рима находится в пути уже год!
Шах вонзил нож в мякоть дыни.
– А ты знаешь, Фраат, что будет с Парфией, если сер Танча сумеет договориться с румийцем Траяном?
– Да, Солнцеподобный! Но этого не произойдет!
– Почему?
– Кушанский Канишка тоже не заинтересован в союзе Китая и Рима. Такая коалиция раздавит не только Парфию, но и Кушаны. Траяну сейчас не до Парфии и Китая. Он начал войну с даками. Обломает зубы, как и Домициан, и успокоится. Децебал – слишком твердый орешек для Траяна.
– А если все-таки римляне победят?
– Будем договариваться с Канишкой! Он не может не понять, что Парфия между Римом и Кушанами все же лучше, чем Кушаны между Римом и Китаем.
Пакор долго поглаживал бороду. Маленький мраморный фонтан в середине комнаты переливчато журчал, наполняя помещение свежей прохладой.
– Не знаю... – наконец вымолвил царь. – Успехи вскружили Канишке голову. Если бы не отрезвляющая зуботычина со стороны Банчи, то трудно представить, в каком положении мы оказались бы сейчас. Горные бактрийцы – хорошие воины. Не забывай и о том, что князья Индии предоставили Кушанам боевых слонов.
– Армия серов не испугалась и слонов!
– Да, серы – хорошие солдаты. Они превзошли даже бактрийцев. И потому... Я не могу довериться Канишке. Как только китайцы отведут войска, Канишка примется за старое. Угроза Рима для него – пустой звук. Будем готовить посольство к царю серов.
Фраат проницательно прищурился. Пальцы визиря заученными движениями перебирали узлы на молитвенной зороастрийской веревке.
– Предложим ему военный союз?
– Это покажет будущее. Прежде посмотрим, как поведет себя Канишка. Помоги нам, Митра! Сейчас же главное – услать обратно Гань Иня. И помни, Фраат, – голос шаха опустился до свистящего шепота, – ты ответишь за неудачу головой!

* * *

Лазурная гладь залива расстилалась до самого горизонта. У самой его черты глаз не различал грани моря с синевой небес. Корабли, одетые в белоснежные одежды парусов, оставляя за собой пенные следы, исчезали в манящей дали. Индийские, аравийские, парфянские. Коричневые тела матросов, кольца серег в ушах. Скрип уключин. Смех. Разноязыкий говор. Красочные картины Залива Парсуа проходили перед взором Гань Иня.
Посол Бань Чао влез на мачту, чтобы лучше все видеть. Фраат, китаец-переводчик, секретари-парфяне и Тао Шэн, задрав головы, следили за главой посольства. Большой купеческий корабль Товарищества парфянских купцов, почтительно предоставленный визирю, грузно покачивался на сонной волне. Команда вывела парусник на внешний рейд Хараксанского порта и бросила якоря. Поверенный Товарищества иудей Бар Хисуссаким хитро поглядывал то на первого министра, то на стоящего в полный рост в наблюдательной «бочке» китайца. Купец имел самые строжайшие инструкции.
Неподалеку вздымались и опускались несколько тростниковых лодок ловцов жемчуга. Гань Инь жадно всматривался в действия водолазов. Просоленные, загорелые до черноты мужчины жадно дышали, уцепившись руками за борта. Отдышавшись, принимали у подростков и женщин камни, зажимали костяными рогульками нос и, стиснув груз коленями, погружались на дно. Томительная минута ожидания, и пловец, отфыркиваясь и отплевываясь, выныривал на поверхность. Сидящие в лодках вытряхивали раковины-жемчужницы из сетки ныряльщика. И все повторялось. Белоснежные чайки полнили воздух пронзительными криками.
Гань Инь отодвинул задвижную доску в днище «бочки» и полез по просмоленной веревочной лестнице на палубу. Тао Шэн подал начальнику руку.
– Как далеко лежит путь в Да-Цинь через море?
Переводчик перевел вопрос главы посольства, умудрившись сохранить даже интонацию. Фраат повернулся к Бар Хисуссакиму и сделал незаметный знак бровями. Купец откашлялся.
– Лучше всех нас ответит человек, три раза совершивший плавание в Рим, – визирь указал на иудея.
Поверенный Товарищества низко, но с достоинством поклонился послу могучего царя серов.
– Дорога в один конец занимает два года, уважаемый.
– Море так велико? – воздел в удивлении брови ошарашенный китаец.
Бар Хисуссаким снисходительно усмехнулся.
– Это море, – палец купца небрежным жестом обвел синь за бортом, – лишь малая толика другого, неизмеримо большего по размерам Внешнего моря, а оно, в свою очередь, только преддверие Мирового океана. На пути из Внешнего моря в Мировой океан корабли делают остановку три раза, чтобы пополнить запасы воды и продовольствия. Потом плавание продолжается. В Океане лежит неведомая земля. Размеров ее не в состоянии исчислить ни один смертный. Корабли идут вокруг земли и к концу второго года достигают пределов Внутреннего моря, на берегах которого и находится Рим. Тот самый Да-Цинь, что вы хотите увидеть.
Гань Инь прикрыл веки, стараясь мысленно представить весь путь. Поверенный и министр переглянулись. Китаец открыл глаза. Он смотрел на рассказчика с нескрываемым восхищением.
– Но как же вы отважились плыть в Мировой океан вокруг неведомой земли?
Бар Хисуссаким хватким жестом вытащил из-за шерстяного пояса пять золотых римских аурей с изображением Домициана, Нервы и Траяна.
– Вот сила, что заставляет пускаться в столь далекие и рискованные странствия. Товары, доставленные в Рим, окупают себя в десятки и сотни раз!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167