Суровый, подчас жестокий с другими царь позволял Нептомару обращаться к себе по имени. Такого удостаивались не более трех человек из его окружения, не считая сына и брата.
– Да как-то не приходилось вспоминать, а что?
– Знаешь, странно, но когда я думаю о Децебале – владыке Дакии, я почему-то вижу другого Децебала. Маленького мальчика с обожженной перевязанной рукой, примостившегося на коленях у доброй няни. Я тогда сидел на полу и уплетал медовый пряник. Дрильгиса укачивала тебя и пела:

Богиня Утренней Зари вставала,
Децебала-птенчика миловала.
Будет день над землей светлым,
Подрастет Децебал смелым...

Я тогда вмешался: «А я разве не буду смелым?» И она спела еще раз, только уже про Нептомара.
Глаза царя увлажнились. Долго еще друзья детства сидели, обнявшись, и грубыми мужскими голосами напевали бесхитростную колыбельную песню. Вспоминали поселок Гранитный Лебедь в Бихорских горах. Праздник пробуждения Земли. Ряженых в причудливых масках. И первые поцелуи на полянах вокруг священных костров.
Когда домашние убрали со стола, высокий гость приказал удалиться всем, кроме Котизона и Плана. Они остались вчетвером.
– Как ты понимаешь, Нептомар, я приехал сюда из Сармизагетузы не затем, чтобы вспоминать нашу юность. Мы сражались с римлянами одиннадцать лет назад, и ты должен помнить, чего нам стоила война Ты знаешь мою мечту: обучить даков воевать римским строем. Теперь, когда прошло десять лет, у меня есть отряды, умеющие воевать по-римски. Но их очень мало. Мне нужны воины, Нептомар. И непросто мужчины с оружием. Дакии нужны солдаты. Такие же, как у Домициана и Траяна. Я хочу, чтобы на Совете патакензиев вожди и старейшины приняли решение выделить часть ополчения родов в постоянную армию царя. И первым предложить это должен ты!
Хозяин Серебряной Скалы огладил бороду и усы. Задумался.
– Ты знаешь и без меня, Децебал, что говорят многие знатные даки. Такое заявление сейчас способно раздуть пламя тлеющего недовольства. Действительно ли положение столь серьезно, чтобы даки содержали за свой счет несколько тысяч воинов? Заропщут не только «расшитые колпаки», но и простонародье.
План согласно кивнул головой. Котизон не мигая уставился на дрожащее пламя светильника. Царь заговорил опять:
– Когда патакензии, анарты, костобоки и тевриски пошлют мужчин служить Дакии, остальным ничего не останется, как сделать то же самое. Роды, которые не выставят воинов, дадут серебро и провиант. Моего золота, Нептомар, хватит на то, чтобы улестить не слишком сговорчивых. Пойми: Дакии нужна армия!
Распалившись, Децебал стукнул кулаком по столу. Расстегнул ворот рубахи. Ожесточенно потер ладони. Сын так же безучастно глядел на огонь.
– Ты спросил про наше положение. Когда оно не было серьезным? Все прошедшее после вторжения римлян время я посвятил укреплению страны. Единая и неделимая Дакия – это цель моей жизни. Но вся загвоздка в том, что как только она станет таковой, враги обязательно нападут на нее. Враги у нас одни – римляне. Старый Нерва умер. На смену пришел Траян. Новый император – дельный воин. Послы квадов рассказывали о нем. При Домициане он сражался с хаттами и гермундурами. Они не жаловались на слабость руки Траяна. Но если мы создадим войско, спаянное единой целью и волей, заключим союз с германцами и сарматами, нас не запугать даже Риму!
Дверная занавесь дрогнула. По стенам забегали причудливые тени; Все сидевшие разом повернулись к выходу. Пиепор неспешной старческой походкой шел к столу. Старейшина поднялся со своего места, помог старцу сесть. Свой посох с вырезанным на вершине скачущим Кабиром жрец прислонил к лавке рядом.
– Похож, – патриарх цепкими сильными пальцами потрепал плечо Котизона. – Нептомар! – продолжил он без всякой связи с предыдущим, – я слышал доводы, которые приводил тебе Децебал, и как слуга богов говорю от их имени: выполняй все, о чем просит, нет... приказывает твой царь. Пиепор верит ему. Значит, такова воля Замолксиса. На Совете мой голос раздастся в пользу того, кто поддержит старшего из ныне живущих Дадесидов.
Морщины на лбу царя лаков разгладились. Стащив массивную золотую цепь сложной формы с медальоном, Децебал протянул ее седовласому Пиепору.
– Возьми эту малость на нужды святилища. Как только я достигну Сармизагетузы, я пришлю еще больше даров храму Серебряной Скалы.
Священнослужитель сожалеючи посмотрел на отца сидящего рядом Котизона и начал подниматься.
– Знаешь, Децебал, – обратился он уже у самой двери, – в чем беда властелинов мира? Достигнув вершины, они стараются прочитать мысли своих подданных и не слышат, что говорят их сердца. Племена даков больше нуждаются в защитниках, чем Замолксис в приношениях знатных мужей. Запомни...

* * *

Сидя на постели и готовясь отойти ко сну, он любовно перебирал маслянисто-желтые бляшки на ремне Буребисты. «Полно, – думал он, – а был ли вообще тот маленький мальчик на коленях няни Дрильгисы, о котором говорил Нептомар?» Вздутый бугристый след от ожога на внутренней стороне запястья напоминал о чем-то далеком и невозвратном. И тогда он вспомнил. Ласковые женские руки с бронзовыми ножницами, подрезающие ему челку и скребущие непокорные намыленные вихры. Горницу с низеньким потолком, кроватку с белоснежными простынями. Почудился запах льна и золы. Дрильгиса всегда проваривала с ней белье, чтобы оно было мягче. Где она сейчас? Не знает. Что он делал с тех пор, как стал царем? Убивал, строил, метался из одного конца своей горной страны в другой, убеждал и опять бился с мечом в руках или травил ядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167