Сначала банкиры выглядели так, словно чувствовали себя крайне дискомфортно. Старший из Хоаров шагнул вперед, чтобы принять план, но его партнер произнес:— Боюсь, все-таки ничего не получится.— Почему?— Мы приняли новые правила.Кристиан вскочил из-за стола:— Мои деньги… — произнес он возбужденно. — Вы… потеряли их?— Конечно, нет! — возразил старший.— Будьте совершенно спокойны, ваша светлость, — участливо сказал младший Хоар. — Ваша семья всегда доверяла нам в прошлом…Он почувствовал себя плавающим в воде и постарался подгрести к берегу.— …И мы постараемся уместно и целесообразно размещать ваши средства в настоящем и будущем.— Ах, — улыбнулся Кристиан. Он сел на стул и развернул экземпляр «Тайме» «Банковское ограбление. Хоары украли… депозит». Он одобрительно покачал головой: — Умный заголовок.Они стояли, как люди, знающие себе цену. Кристиан предложил им бумагу и торжествующе улыбнулся.Старший Хоар взял план и положил его в карман.— Конечно, это было бы необходимо, — сказал он примирительным тоном, который уже использовал его двоюродный брат. — Мы поняли, что ваша светлость не совсем хорошо себя чувствовали, и предложения, исходившие от вас, не могли считаться полностью законными. Мы бы очень хотели действовать крайне осмотрительно и благоразумно.Его младший родственник позавидовал такой дипломатичности.— Во всяком случае, — произнес Кристиан. — Деньги… где?— Я засветло пришлю курьера, — сказал старший.Кристиан позвонил, вызывая Кальвина.Они молча стояли, ожидая прихода дворецкого, а затем вышли с пожеланиями Жерво дальнейшего здоровья, на которые он не счел нужным ответить.Когда банкиры ушли, Кристиан тяжело опустился на стул. Его руки чуть подрагивали. Победа.Его собственная победа.Он хотел смеяться и плакать одновременно.Он хотел, чтобы Мэдди была рядом с ним.
Крики лодочников были единственными звуками, раздававшимися над рекой, серебряная поверхность которой была покрыта густым туманом. Мэдди стояла на берегу. Лакей с площади герцога стоял на противоположной стороне улицы в пределах видимости.Начало смеркаться. Мэдди знала, что вскоре ей придется что-то делать. Она не может оставаться здесь навсегда.Лодочник подогнал свою плоскодонку и вытащил из нее корзину. Она посмотрела на него и сделала несколько шагов. Он двинулся ей навстречу.— Живые угри, мадам? — спросил он заботливо. Мэдди покачала головой.Он прошел мимо, и Мэдди еще долго слышала его голос, разносившийся вдоль по улице:— Живые угри! Живые!Медленно приближались ритмичные удары лошадиных копыт. Мэдди повернулась, чтобы увидеть, как кучер справляется с экипажем. Лодочник поднял корзину к колеснице.На ее двери был изображен яркий, хорошо известный герб. Она видела, как к этой двери из тумана скользнул лакей, все это время следовавший за ней тенью.Дверь открылась. Жерво ступил на землю. Он стоял, глядя в сторону Мэдди.— Пять с половиной, ваше сиятельство, — сказал лодочник, пытаясь открыть корзину. — Живые. Посмотрите.Жерво посмотрел на него, затем на лакея и, отвернувшись, направился к Мэдди.Он остановился перед ней.— Хватит, — сказал он тихо. — Пойдем… домой.«Домой», — подумала Мэдди.Жерво посмотрел в сторону реки, потом махнул рукой, отпуская экипаж.— Погуляем, — он предложил ей свою руку.Мэдди молча повернулась, оставляя свои пальцы в его ладони. Ему было тепло под ее холодными руками. Он прикрыл ее пальцы своей перчаткой.Они шли молча, пока Мэдди не перестала слышать удары лошадиных копыт и скрип колес удаляющегося экипажа.— Ты должен жениться на ней? — спросила она.Чуть дрогнувший мускул его руки был единственным отражением того, что в нем что-то изменилось.— Нет.— Но она сказала, что она должна была быть на моем месте.Кристиан не ответил.— Около своей кровати ты держишь ее локон.Тяжелым взглядом он молча уставился в сторону.— Разве ты не любишь ее? — наконец спросила она. Жерво остановился, взяв ее руки в свои.— Нет, Мэдди, нет.Она повернулась лицом к реке.— Если это правда, но ты ее оставил — ты безнравственный человек.— Да, — согласился он, но в его голосе она не смогла уловить никаких эмоций.Мэдди смотрела на белую кошку, которая мягко двигалась вдоль борта лодки.— Идем, — сказал он. — Темно.Мэдди не двигалась. Кошка быстро прыгнула в лодку и клубком свернулась на дне.— Твое поведение кажется странным, — печально произнесла она. — В действительности я не знаю и не понимаю тебя.Жерво ответил в тишине:— Мне очень… стыдно, Мэдди. Я очень… сожалею в душе. Это все, что я могу сказать. Вернись. Попробуй изменить все. Пойдем домой, — продолжил он. — Мэдди.Несчастная леди Сазерленд, подарившая локон своих волос распутнику. Любившая Жерво и в результате горько и безнадежно плакавшая на ступеньках его лестницы. Это стало, словно предостережением для Мэдди.— Я боюсь думать о тебе, — прошептала она, — что сделаешь ты с моей душой и моим сердцем.— Твое сердце… бесценно для меня, — тихо произнес он. Мэдди склонила голову. Затем повернулась и, не глядя на Кристиана, взяла его под руку. Глава 30 — Ты любишь… оперу? — спросил Жерво, поддерживая ее под руку, когда они спускались по лестнице, выходящей на площадь.— Я никогда не была в опере.— Сегодня вечером, — сказал он. — Ты наденешь голубое.Кальвин встретил их около двери. Он принял у Мэдди плащ, поклонился и отступил в сторону.— Я проследил, чтобы хорошо разожгли камин, миссис. Я принесу вам поднос с чаем. Вы любите ежевичный джем? У нас есть мармелад, если пожелаете…Вдруг он прервался и отступил.— Простите, миссис, мою бесцеремонность.— Ничего страшного, — ответила Мэдди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144