Кристиан с удовольствием наблюдал за ней. Она всегда смеялась так, как будто делала это впервые в жизни.Герцог подумал, что хорошо бы написать ее портрет. Грустный Рембрандт. Задумчивая улыбка. Она не то чтобы красавица, но нужно поймать какое-то неуловимое выражение. Хорошо бы суметь это сделать. Как тогда, когда он уговаривал ее. Ее прямодушное выражение лица изменилось, когда обещанное стало реальностью. Он уже знал, что прямой подход к делу для нее самый легкий и что мягкий добродушный юмор наиболее действенен. Таким путем можно быстрее обезоружить ее, чем с помощью лести или настойчивых просьб. Чувство юмора у Мэдди незамысловатое. Чем большую нелепость сказать, тем скорее до нее дойдет. «Интересно, смеются ли вообще квакеры?» У него была для нее радостная приятная новость. Кристиан протянул ей записку, написанную рукой Дарэма.— Отец!.. Приезжает, наверное, сегодня.Ее лицо просияло от радости. Мэдди взяла у него бумагу, быстро прочла и прижала к губам.— Ох, — сказала она растерянно, — что он подумает?— Решит, что вы составили чудесную партию, — ядовито заметила тетушка Веста.— Я не должна была выходить замуж без его разрешения. Нельзя было поступать по своему усмотрению. — В ее голосе послышался оттенок страха. Кристиан наблюдал за игрой чувств на ее лице.— Отец… будет сердиться?— О, нет. Папа не будет сердиться. Он будет такой спокойный. Он заставит меня плакать, потому что я должна была поступить лучше.— Лучше? — воскликнула леди де Марли. — Ваша партия в нашей стране лучшая, моя милая. Я объясню ему это, если он сам не поймет.Мэдди только крепче сжала записку. Кристиан пошел к себе, потом остановился и обернулся.— Мэдди, я твой муж… не забудь.Она встретилась с ним взглядом. Кристиан не нуждался в ее уверениях. Он сам сделал выбор, по закону и по физическому обладанию. Она была его. Он только надеялся на Бога и на то, что Дарэм уже успел убедить старика Тиммса.Мэдди прежде так страстно желала появления отца, а теперь так же хотела, чтобы у нее было побольше времени до его появления. Ей следовало написать ему, как-то объясниться. Она боялась его.И все же, когда дворецкий доложил ей, что экипаж приближается к замку, она бросилась вниз, чтобы посмотреть, как отец будет подъезжать.— Папа! — Она была у окна прежде, чем форейтор остановил экипаж. — Папа!Дарэм приехал с ним. Он встал, подавая руку ее отцу. Тиммс поднялся на ступеньки и стоял перед ним в меховом пальто, в котором казался очень маленьким.— Мэдди, девочка моя! — сказал он с теплотой, и она почувствовала, что он рад ее видеть. Она крепко обняла отца.— Я так скучала по тебе.Он поцеловал ее в щеку.— Мэдди! — повторил он, словно не зная, что еще сказать. — Как ты здесь живешь?Она покачала головой.— Папа, я… — Мэдди потеряла голос. Она сильно сжала его руки. — Ничего не изменится! — воскликнула она. — Ты можешь жить здесь с нами, Дарэм говорил тебе? Папа, ты представляешь, какой здесь замок?! Огромные башни и зал — большой, прямо как в церкви. Я сама не знаю, что со мной случилось. Только уверена: ты велел мне быть с ним. И я была, и вот что из этого вышло.Отец потрепал ее по щеке.— На самом деле, Мэдди: я вовсе ничего тебе не приказывал. Я спрашивал, трудно ли тебе будет остаться. И ты ответила, что не можешь оставить герцога.— Да, но в письме…— Не будем терять времени, — сказал Дарэм. — Здесь очень холодно. Не правда ли, герцогиня? Давайте… А, вот и Шев.Жерво шел по мощеному двору. Дарэм пожал его руку повыше локтя.— Ну, как дела? Женился, старина, божьей милостью?Жерво взял руку ее отца обеими руками.— Тиммс. Здравствуйте. Пойдемте. Холодно.Мэдди побежала вперед.— Там ступеньки, папа, длинные пролеты. — Их шаги гулко отдавались в тишине, пока Жерво и Дарэм сопровождали ее отца наверх. — Лестница очень красивая, говорила Мэдди. — Наверное, ярда три шириной. Везде арки, колонны на площадках, а наверху огромная старинная дверь. Ее нам откроет лакей.— В… пудре, — серьезно добавил Жерво.— С Тиммсом все нормально, — сообщил Дарэм после обеда, когда они с Кристианом уединились в большом зале. — Я ему сказал, что вы удивительная пара. И все такое. Как ты думаешь, она скажет что-нибудь несоответствующее моим словам?Кристиан задумался. Он вспомнил Мэдди в своей постели, привидения, ее застенчивый смех. Он положил кулак на стол и поднял большой палец.— Ага, значит, все идет хорошо? — спросил Дарэм. — Я не знаю, как насчет деталей, но сомневаюсь, что будут сложности. Его интересует только то, чтобы у нее все было в порядке.— Не сердится… Свадьба.Дарэм откусил кусочек сыра и покрутил пальцами.— По-моему, старик озадачен. Не распространялся, не задавал много вопросов. Добрый старик. Не дурак, кое-что соображает. Спросил, желали ли вы оказать девушке честь. Не задавал никаких вопросов насчет денег, подарков и всего такого. Короче, ты ему понравишься, считает, что ты чертовски умен.Кристиан иронично закашлял.— Чертовски… туп.— Совершенно очевидно, что твои дела лучше, чем в прошлый раз. Почти как раньше. Думаю, это пройдет. Я только надеюсь, что ты не будешь оглядываться назад и впоследствии жалеть о сделанном.— Совсем как раньше?.. Так… думаешь…— Ну да, думаю тебе удастся усыпить их бдительность, там, у канцлера.Кристиан представил себе, как он снова будет держать речь перед лордом-канцлером. Его пульс участился. Как только он представил себе, что необходимо выступать публично, мысли начинали путаться, слова не выговаривались. Черт возьми! Он слез с окна, остановился у книжного шкафа и прислонился к нему, глядя на кожаные с позолотой переплеты и латинские заглавия. Так он стоял, вдыхая затхлый запах старых книг, до боли прижавшись лбом к дереву.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144