Когда она узнала об огромных долгах имения Жерво, она буквально почувствовала себя больной. Доход его был огромен, но и долги превосходили всякое воображение. Жуткие итоги! Фантастика! Она, воспитанная квакерами в духе бережливости и целомудрия, почти боялась Кристиана, чье непомерное тщеславие могло породить такое бремя без мысли о последствиях. Она любила герцога, жила с ним, он был ей близок и все же она, оказывается, совсем не понимала его. В таких обстоятельствах у нее совершенно пропал аппетит. Она взяла только яблоко, которое, как она знала, принесли из здешнего фруктового сада.Герцог с другого конца стола заявил:— Завтра поедем мы с Мэдди… Белгрейв Сквейр.Она застыла с ножом в руке.— В Лондон? — спросила леди де Марли. — Ну и к чему такое безумство?Вино искрилось в стакане, который Кристиан держал в руке.— Я… прошу.Тетушка яростно воткнула вилку в пирог, как будто пронзила врага.— Я умываю руки, мой мальчик. Оставь меня. Иди сам к ним в руки.— Лучше бы ты принял предложение Стонхэма.Жерво не ответил ей. Он поднял глаза на Мэдди.— Завтра, — сказал он. — Приготовься… отъезд утром.Она положила нож.— Я думаю, это вряд ли возможно.Он поднял брови.— Я настаиваю.Как понимала Мэдди, обеденный стол — не место для дискуссий. Она положила ломтики яблока в тарелку отца, сидевшего слева.— Вот, папа, прекрасное яблоко. Хочешь поесть его с сырным пирогом?Придя в спальню герцога, Мэдди обнаружила, что кто-то уже начал упаковывать вещи. В открытом чемодане лежали юбки, плащи и ее серый шелк, уложенные и насколько возможно освеженные. Она вытащила платье и повесила его обратно в гардероб.Когда она открывала дверь шкафа, появился Жерво. Мэдди расстегнула его жилет, как она делала всегда, и отошла. Мгновение он смотрел на нее из-под своих темных ресниц.— Голодная? — спросил он насмешливо.— Нет, — сказала она.— Хлеб. Вода. Яблоки, — произнес он недовольно, как будто обвиняя ее.— Я ем то, что считаю нужным и подходящим, — ответила она, отворачиваясь.У Кристиана не было представления о том, что следует делать в сложившейся ситуации, и он даже не пытался ни в чем разобраться. Она осмелилась упомянуть о возможностях экономии, сокращения расходов хотя бы только в замке, но эти предложения были нетерпеливо отвергнуты. Конечно, сокращение числа слуг и даже продажа имущества немного значат для его колоссальных долгов. Но ведь Жерво не хочет даже попытаться.Это встревожило и обидело Мэдди; ее раздражала привычка к роскоши и великолепию, когда каждый здравомыслящий человек должен направлять свои усилия на уменьшение последствий такой страшной глупости.Жерво бросил жакет. Сначала он хотел положить его в чемодан, но остановился. Он посмотрел на Мэдди.— Платье?— Я не еду завтра, — сказала она. — Папа еще не готов к новому путешествию.— Ты поедешь… со мной. Отец — потом.— Папа не может…— К черту папу! — он бросил жакет и вышел в спальню. — Ты… и я!Мэдди закрыла глаза. Она хотела успокоиться, унять тревогу. Когда она овладела собой, пошла за ним в спальню. Кристиан сидел за столом в рубашке и чулках, глядя на сложенное письмо. При жесткой игре света и тени его волосы и брови казались черными, как у сатаны.— Мы поедем. Мы… — герцог и герцогиня Жерво. Пойдем в театр… на танцы. У тебя много платьев, я думаю, что… даже на бал. Нам нужно устроить… угощение… там… Нужны деньги… Все правильно.Мэдди слушала его с замирающим сердцем.— Нет, тебе нельзя. Ты не можешь.— Должен, — ответил он.— Поезжай. Пусть твой агент заплатит долги, потому что должно платить, выкупит все, что можно выкупить. Потом будешь жить по обстоятельствам, пока твои дела не поправятся.Кристиан резко повернулся на стуле.— Нечего… выкупать. Никаких… поправок. Надо поправить репутацию, понимаешь? Доверие! Жить… широко. Заставить их… поверить.— Для чего? — воскликнула Мэдди. — Когда твои дела в таком ужасном состоянии? Необходимое сокращение расходов, искреннее стремление уменьшить долг, вот чем можно завоевать доверие и даже, может быть, заслужить настоящее уважение.— Нет! — проворчал он, уставившись на нее. — Нет! Нет! Нет! Глупо… Самое плохое… платить. Выглядит как… страх. Очень глупо. Ты не понимаешь.Мэдди повернулась и пошла в гардеробную.— Я понимаю, что в тебе полно фальши, — воскликнула она, с усилием расстегивая платье. — Понимаю, ты любишь пускать пыль в глаза, ты не извлек никаких уроков из своего несчастья. И что ты будешь делать со своим фальшивым доверием? Залезать в еще большие долги?— Да, — сказал он.Мэдди пошла к двери. Слова как бы переполняли. Было трудно подобрать более подходящие.— Тебе следовало бы сделать, как сказала леди де Марли, подписать договор и пусть другие люди исправят твою глупость.Глаза Кристиана сузились. Угрожающе грациозно он поднялся со стула и стал с ней лицом к лицу.— Никаких… других людей. Я — Жерво. — Его взгляд скользил по ней, и тут она поняла с ужасом, что на ней ничего нет. Она быстро закрылась руками. Он что-то зашипел, фыркнул и презрительно улыбнулся. Надев сатиновую робу, лежавшую на кровати, Жерво, взяв стакан, с медленным холодным поклоном удалился. Глава 27 — Мне не надо было сюда приезжать, — сказала Мэдди, как только они прибыли в Белгрейв Сквейр. Она бродила по голубой гостиной, а за зашторенными окнами раздавались хлопки по случаю начала празднования Гай Фокса. — Мне не следовало оставлять папу.Кристиан ничего не ответил, продолжая лихорадочно сортировать письма, накопившиеся в доме. Сверху лежали требования по большей части свежие, а также дубликаты тех, что он получил в Жерво. Затем — ряд всевозможных запросов и ходатайств, а в самом низу — нормальная корреспонденция и приглашения шестимесячной давности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144