Галлахер скинул с плеча винтовку и спустился к склепу. Внизу он заметил полицейских, осторожно проверяющих дверь, и крикнул им:
— Уходите назад! Убирайтесь!
Те быстро исчезли, скрывшись в боковом коридоре ризницы.
Меган продолжала неподвижно стоять в луже крови, тупо глядя на нее. В соборе слышны были лишь звуки колоколов и беспрестанно звонившего телефона.
Брайен Флинн выглянул с хоров, не прерывая игры ни на секунду. Лири с интересом посмотрел на него, но тот снова повернулся к клавиатуре, сосредоточив на ней все внимание. Закончив последний куплет «Мальчика Денни», он начал играть «Смерть повстанца». Пододвинув микрофон, Флинн спокойно произнес:
— Мистер Салливан, где ваша волынка? Леди и джентльмены, давайте споем.
И он запел. Как-то нерешительно к нему присоединились другие голоса, и послышались резкие звуки волынки.
Ночь темна, давно закончен бой,
Улица О'Коннел в лунном свете.
Я один — и нет друзей со мной,
Никогда мне их уже не встретить.
Джон Хики поднял трубку раскалившегося от звонков телефона.
Из нее донесся взволнованный голос Шрёдера, потерявшего всякий контроль над собой:
— Что у вас случилось?! Что случилось?!
— Заткнись, Шрёдер! — злобно прорычал в ответ Хики. — Все заложники живы. Твои люди все видели. Сейчас заложники закованы в наручники, и больше им не удастся бежать. Все, разговор закончен.
— Подождите! Послушайте, они ранены? Может, прислать врача?
— Они все в довольно неплохой форме. Но, если вам интересно, один из моих парней серьезно ранен. Сэр Гарольд Бакстер, рыцарь империи, ударил его в горло автоматом. Так что тут у нас не спортивные состязания…
— Господи… послушайте, я пришлю доктора…
— Если он нам понадобится, мы дадим вам знать. — Хики бросил взгляд на Пэда Фитцджеральда, горло которого сильно распухло. — Нужен лед. Передайте его через дверцы. И дыхательную трубку.
— Пожалуйста… Разрешите мне прислать…
— Нет! — Хики прикрыл глаза и, тяжело наклонившись вперед, оперся на орган. Он очень устал и желал только, чтобы все закончилось быстрее, чем он хотел прежде.
— Мистер Хики…
— Да заткнись ты, Шрёдер! Закрой свою пасть!
— Могу я поговорить с заложниками? Мистер Флинн сказал, что я могу поговорить с ними после пресс…
— Они потеряли право говорить с кем-либо, даже друг с другом.
— Насколько серьезно они пострадали?
Хики бросил взгляд на четверых избитых людей, примостившихся на ступеньках алтаря.
— Им чертовски повезло, что остались в живых.
Но Шрёдер настойчиво продолжал уговаривать:
— Не теряйте достигнутого. Мистер Хики, позвольте мне сказать вам, что сейчас на вашей стороне уже очень много людей. Ваше выступление… было потрясающим, великолепным. То, что вы высказали о своих страданиях, о страданиях всех ирландцев…
Хики лишь грустно усмехнулся:
— Ну да, это традиционный ирландский взгляд на историю, когда факты никогда не скрываются, но иногда искажаются. — Он улыбнулся и зевнул. — Но все поверили мне, не так ли? Телевидение — это чудо!
— Да, сэр, и эти колокола — вы видели по телевизору?
— Что случилось с нашим музыкальным заказом, который мы передали вам?
— Я уже получил кое-какие…
— Ну давай, запускай их.
После краткого молчания Шрёдер продолжал:
— Как бы там ни было, это просто невероятно! Знаете, мне никогда не доводилось видеть ничего подобного в этом городе. Не теряйте завоеванного, не…
— Да я уже потерял. Всего хорошего, Шрёдер!
— Подождите! Не кладите трубку! Еще одна проблема. Мистер Флинн говорил, что это вы создали радиопомехи…
— Не сваливайте своих проблем со связью на нас. Купите оборудование получше.
— Я только боюсь, что без радиосвязи полиция не сможет быстро реагировать на возникающую опасную ситуацию…
— Ну и что из того?
— Да ведь такое уже чуть не случилось. Когда я захотел узнать, собираетесь ли вы прекратить…
— Прекратим, когда собор взлетит на воздух. — Хики злобно рассмеялся.
— Послушайте, мистер Хики… Вы говорите так, будто очень устали… Почему бы вам не поспать часок-другой? Я гарантирую вам это время на передышку и готов прислать продукты, а также…
— А может, он и не взорвется, а сгорит при пожаре. Ведь этому зданию сорок долгих лет, вспыхнет оно как порох, а гореть будет не более двух часов.
— Сэр… я предлагаю вам передышку. — Шрёдер опять глубоко вздохнул и заговорил таинственным тоном: — Инспектор полиции ведь сообщил вам… о том, как складывается ситуация. Я считаю, что…
— Кто сообщил? А, тот высокий малый в дорогом костюме. Присмотритесь к нему — ведь он оголтелый взяточник.
— Вы обдумали все, что он сказал вам?
— Как любят повторять ирландские протестанты, «ни дюйма», или, может, теперь они говорят «ни сантиметра»? Дюйма, только дюйма…
— Вам ведь предлагается справедливое решение…
— Оно неприемлемо, Шрёдер. И не талдычь мне больше про него.
Шрёдер решил сменить тактику.
— Могу я поговорить с мистером Флинном? — спросил он.
Хики посмотрел вверх, на хоры. Там на органе стоял параллельный телефон, но Флинн им не пользовался.
— Он сейчас начинает исполнять трудный пассаж, — ответил Хики. — Разве не слышишь? Подумай хоть немного.
— Мы уже давно не говорили с ним. Все ждали его на пресс-конференции. С ним все в порядке?
Хики достал трубку, раскурил ее и потом сказал:
— Он, как и все молодые люди, имеет право поразмышлять о своей неминуемой смерти, погрустить по утраченной любви, подумать о трагедии потерянной страны и об утрате последнего шанса.
— Но ведь ничего еще не потеряно…
— Шрёдер, ты же знаешь, что такое ирландский фатализм, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191