Епископ удивился и был совершенно прав, потому что подобные вопросы его не касаются – это дело магистрата. Однако он все равно спросил:
– И что с ним случилось?
– Этого я сказать не могу, он исчез. Тринадцать дней назад я послала его отнести заказчику готовую пару бриджей, и он не вернулся домой.
Я открыла рот, но быстрый взгляд Жана де Малеструа заставил меня промолчать. Я знала, о чем он подумал: мальчишка просто сбежал, как это иногда делают юнцы, а может, растерял или растратил деньги, которые получил. Несмотря на желание вступить в разговор, я промолчала. А потом его преосвященство сделал то, что и должен был сделать, – посоветовал швее обратиться в магистрат.
Около двери мадам ле Барбье повернулась и сказала:
– Пропали и другие дети, но жалобы их родителей остались без ответа.
«Здесь едят маленьких детей», – написал мне Жан.
После ее ухода мы с епископом молчали несколько минут, а потом я набралась храбрости и снова открыла рот, но, прежде чем успела заговорить, он меня перебил:
– Я заметил, Жильметта, что вам нравится эта женщина. Но она должна сделать то, что я ей посоветовал. И вам это известно лучше других. А теперь обратимся к Богу, потому что он не будет нас ждать.
Никто не должен испытывать терпение Господа.
Возникла новая неловкая пауза, на сей раз у двери мадам ле Барбье. Наконец она сказала:
– Вы наделены какой-то властью и скрыли это?
– К сожалению, нет. Но я вам сочувствую и хочу помочь.
– Да простит Бог мою дерзость, матушка, но у вас уже был шанс мне помочь, и вы этого не сделали.
Слова прозвучали резко, и на лице мадам ле Барбье появилось сердитое выражение, но я ничего не могла сказать в свою защиту. Это разозлило меня, так же как и то, что я промолчала, когда она обратилась к епископу со своей просьбой.
– Я занимаю не самое высокое положение, но я выступила в вашу защиту, когда вы ушли.
Слабое утешение, но, услышав его, она немного смягчилась.
– И вам удалось добиться успеха?
– Ну... не совсем.
– В таком случае зачем вы пришли? Чтобы посмеяться надо мной?
– Нет, мадам, клянусь. Я не собираюсь над вами смеяться, это было бы жестоко.
Мы так и остались стоять – она на пороге у двери, я в грязи перед ней.
– Прошу вас, позвольте мне войти. Мне нужно с вами поговорить, – сказала я.
Неожиданно она помрачнела, и ее взгляд стал жестким.
– Зачем? Вы, аббатиса, сказали, что не можете мне помочь и не в состоянии понять, как сильно у меня болит сердце, чтобы по-настоящему мне посочувствовать.– Она собралась закрыть дверь.
– Вы ошибаетесь, мадам, – возразила я.– Я здесь потому, что я все понимаю. И потому, что есть вещи, которые хотела бы знать.

Глава 2

Странно, как некоторые слова звучат сообразно со своим смыслом.
Плаааааччччч.
Погребальный плач «Храбрая Шотландия» раз за разом звучал у меня в голове вместе с боем малых и больших барабанов. Я чувствовала приближение головной боли. Но сейчас наш товарищ, детектив Терри Доннолли стоял у голубых врат полицейского рая, к которым его призвали в этот редкий для Лос-Анджелеса пасмурный день. Все соглашались, что это самая подходящая погода для похорон. Благодарение Господу – солнечный свет на похоронах лишен для меня всякого смысла.
Скорбящие начали расходиться, большая часть людей направилась к машинам, припаркованным на маленькой стоянке возле кладбища. Качающий головой Бенисио Эскобар оказался рядом со мной. Мы медленно прошли мимо маленькой группы старших чинов, которые обменивались какими-то только им известными тайнами.
До нас донеслось лишь одно слово: «Сам». Он сам себя загнал в могилу пьянством.
– Их послушать, так получается, что он покончил с собой. Неправда. Его убила работа.
– Бен... Перестань. Не нужно. Это ничего не изменит.
Вскрытие произвели почти сразу. Образцы тканей и жидкостей взяли, соблюдая максимальную осторожность, и результаты получили очень быстро.
– Видит Бог, у него был сердечный приступ. Тут нет ни малейших сомнений.
Слух быстро распространился по всему отделу. Терри еще дышал, когда его привезли в больницу, где врачи сразу же вскрыли ему грудную клетку.
Его сердце практически разорвалось. Произошли необратимые изменения – фактически он умер в тот момент, когда у него случился приступ. Причина смерти – безнадежно разбитое сердце.
– Знаешь, я ненавидел большого Мика, когда нас в первый раз поставили в пару, но он начал мне нравиться. Мы бы стали друзьями. Хорошими друзьями.
Я коснулась руки Бена, чтобы немного его успокоить.
– Не надо сейчас об этом. Эскобар фыркнул и вытер слезы.
– Если бы Терри так мог – кто знает, быть может, он бы остался с нами.
Я не нашла что возразить.
Мы продолжали шагать под затихающее пение волынки. Музыканты давно сложили свои инструменты и уехали, но музыка все еще витала в воздухе. Когда мы подошли к машине, мне наконец удалось заглушить звуки «Храброй Шотландии», но, как только они стихли, зазвучал «Мальчик-менестрель».
Только после того, как по радио начали передавать песню « Битлз » « Она тебя любит », музыка в моей голове окончательно смолкла. Я заехала домой, чтобы немного отдохнуть перед сменой, которая начиналась в шесть часов.
Когда я вернулась в отдел, там было непривычно тихо и спокойно. Не звонили телефоны, никто не шутил, молчало радио, не слышно было гудения сотовых телефонов. Так часто бывает после печальных событий; по каким-то необъяснимым причинам извращенцы на время успокаиваются, словно вдруг начинают соблюдать правила честной игры, пока скорбят члены отдела «Преступления против детей».
Однако долго такие моменты не длятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183