Мне ужасно хотелось поскорее погрузиться в замечательную домашнюю атмосферу, побыть вместе с дочерьми и сыном. Они знали, какое действие иногда оказывает на меня работа; ведь я часто возвращалась домой, окруженная аурой зла. Они передвигались по дому на цыпочках, когда я погружалась в депрессию после ареста малолетнего преступника, совершившего такое, что и в голову не придет взрослому человеку, – а подобные вещи случались.
Френни, самая восприимчивая, первая задала вопрос:
– У тебя все в порядке, мама?
Я отвела волосы с ее лба. Она отращивала челку, и в последнее время этот жест стал для меня привычным.
– Если учесть обстоятельства, я неплохо справляюсь.
Мой ответ ее не убедил.
– Много работы?
– Тебя не обманешь.
– А зачем тебе меня обманывать?
Действительно – зачем спасать ее от вещей, которые девочке не следует понимать.
– К сожалению, – со вздохом ответила я, – прежде чем все войдет в норму, станет еще хуже.
– Я могу помочь тебе с домашней работой, – искренне предложила она.
Я уловила сочувствие в ее голосе. Мысль о том, что мои проблемы на работе вынуждают Френни взвалить на свои плечи взрослые обязанности, вызвала у меня злость. Ведь она еще совсем ребенок.
– Сегодня никаких домашних дел, – заявила я всем.– Я напишу записки вашим учителям. Мы будем играть.
Они радостно завизжали. Видеоигры, воздушная кукуруза, мороженое, громкая музыка, сражения подушками; мы испробовали все подобные развлечения, которые кажутся бессмысленными тем, кто слишком серьезен, чтобы понять, что это такое. Даже мой мрачный сын, который бывал ужасно замкнутым, когда на него накатывало, повел себя неожиданно дружелюбно.
Около десяти девочки пошли спать. Эван захотел остаться, чтобы немного посидеть со мной, за что я была ему благодарна. Мы посмотрели «Аполлон-13», перескакивая к самым лучшим частям и прислушиваясь к хихиканью Френни и Джулии, которое доносилось из-за закрытых дверей их спальни. Иногда мне казалось, что Эван чувствует себя одиноко из-за отсутствия брата. Однако сегодня это его не беспокоило: он заполучил маму в свое полное распоряжение.
Я не могла поверить, когда он прижался ко мне во время драматической сцены возвращения.
– Мама, – нерешительно заговорил он.
– Да, милый...
Я почувствовала, как напряглись его плечи. Ему не нравилось, когда я так его называла. Я прижала его к себе на мгновение и сказала:
– Извини, Эван. Я забываю, когда отвлекаюсь. Так о чем ты?
– В последнее время ты мало бываешь дома. Нож в сердце.
– Я знаю и сама переживаю. Сейчас я работаю над одним делом, которое отнимает у меня много времени.
Он сразу заинтересовался.
– А что за дело?
Я не знала, стоит ли рассказывать. У меня не было возможности предвидеть, какое впечатление произведет на Эвана мой рассказ. В конце концов я решила не вдаваться в подробности.
– Паршивое дело, сын. Пропали дети. Мальчики твоего возраста. Некоторых из них не могут найти уже довольно долго, и я боюсь, что они могли погибнуть.
Он ненадолго задумался, а потом спросил:
– И как идет расследование?
Вопрос меня немного удивил, и я ответила на него так, словно Эван был взрослым.
– Очень трудно. Иногда такое случается. У меня уже довольно давно появился подозреваемый, но у нас до самого последнего времени не хватало улик, чтобы его арестовать. Сейчас я жду ордер на арест, но не знаю, выпишут его или нет. Я не могу просто позвонить судье и сказать: «Я думаю, преступник он ». Я должна иметь резонное основание. А разные судьи относятся к этому по-разному. Более того, иногда один и тот же судья в одном случае выпишет ордер на арест, а в похожей ситуации – откажется. Это невозможно объяснить.
– Вот дерьмо.
Пожалуй, слишком по-взрослому. Но я не стала его поправлять – это можно сделать потом, когда пройдет «момент».
– Да, дерьмо. Могу дать тебе совет: если не хочешь разочарований, не иди работать в полицию.
– А мне кажется, что у тебя классная работа, мама. Я все время хвастаюсь своим друзьям.
– Эван, это замечательно. Я понятия не имела.
– Мне нравится, что ты полицейский. И что ты ловишь плохих парней.
Я всегда надеялась, что сумею вырастить детей, которые понимают ценность осмысленной работы. Похоже, мне это удалось.
Впервые за долгие годы – во всяком случае, мне именно так казалось – я накрыла сына одеялом и выключила свет в его комнате. Оставшись в одиночестве, я села за компьютер и написала отчет о своей сегодняшней осмысленной работе, пока события еще не стерлись из памяти. Еще одна попытка подчеркнуть достоинства собранных мной улик: именно Уилбур Дюран стоит за похищениями детей. Кроме того, мне нужно было обосновать нашу развлекательную поездку в конфискованном лимузине, принадлежащем налогоплательщикам.
«Ко всем трем мальчикам приставал мужчина, принявший облик хорошо знакомого человека для каждой из будущих жертв. Попытки совершались примерно с часовыми интервалами; в процессе реконструкции событий мы подтвердили, что из одного места похищения в другое можно попасть менее чем за пятнадцать минут, даже с учетом напряженного движения, что позволяет предположить: за попытками похищений стоит один и тот же преступник, меняющий обличья. Все трое мальчиков имеют одинаковый рост, вес, цвет кожи и возраст, что полностью соответствует многочисленным жертвам предыдущих похищений, в которых подозревается тот же преступник.
Моя профессиональная подготовка и опыт позволяют сделать вывод: похитителю хорошо известно, что мы напали на его след, и он сознательно позволил всем трем жертвам сбежать, чтобы сбить расследование с толку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183