Стереовизор растворил всю стену, и на ее месте возникали картинки городов Саслены. Ничего особенно выдающегося нашим глазам не представало. Обычная провинциальная дыра. Неизменный километровый, со старомодным радужным покрытием небоскреб в столице, в нем расположены административные службы, и он должен наглядно демонстрировать процветание планеты. Жилые пузыри в полярных холодных районах. Стандартная застройка с домами-гроздьями и «шайбами». И, естетсвенно, аборигены, гордые сознанием того, что судьба позволила им жить в этом «самом лучшем уголке Вселенной».
- «Плоскостники» вообще забыли, что идет война, - сказал я.
- Для них она далеко, - пожал плечами Корвен, рассматривая в иллюминатор красный гигант с двумя большими, в тысячи километров, темными пятнами смерчей, которые кружатся тысячи лет.
- Далеко?.. За год мы потеряли две планеты и двести тысяч человек.
- Еще вспомни погибший линкор, одиннадцать крейсеров… Это «плоскостникам» ничего не говорит, - Корвен закинул в рот сладкую хрустящую пластинку и бросил опустевший пакет в угол. Оттуда появился чавкающий хобот уборщика, запрограммированного мной из-за ненависти к беспорядку подбирать все плохо лежащее.
- Но две планеты…
- Они умом понимают это. Но поверить не могут. Война идет уже семьдесят лет.
- За семьдесят лет мы потеряли восемь планет… А тут две в год.
- А ты знаешь, что немало «плоскостников» вообще ничего не имеет против того, чтобы сдаться? - посмотрел на меня с насмешкой Корвен,
- Знаю, - кивнул я, вспоминая разговоры знакомых и соседей в той далекой, теперь кажущейся нереальнои жизни, когда свет для меня еще не сошелся клином на космофлоте, на линкоре «Бриз». Да, я немало слышал пространных рассуждений и о том, что под Мерканой ничуть не хуже, а, может, даже и лучше, чем под Лемурией.
- Все дело в том, что война идет слишком долго. И она слишком далеко. Ненависть, движущая массы, иссякла. Тем более что в большинстве случаев боевые действия ограничиваются схваткой флотов, и высадка на захваченные планеты происходит достаточно мирно. И после оккупации «плоскостники» продолжают жить, как жили - четырехчасовой рабочий день, сенсоригры, тысяча и одно удовольствие. Кстати, в вопросе удовольствий меркане достигли куда больше, чем мы. Тут с ними трудно состязаться. «Простому человеку не все равно, кто пишет для него законы». Не слышал такое мнение?
- Слышал.
- Внизу полно пораженцев… Они перестали верить во врага, считая всю информацию о нем пропагандой военных.
- Кстати, меркане должны были появиться здесь еще пять суток назад, - сказал я.
- Заждался? Не терзай себя. Коротай время до смерти.
- Что у тебя за язык, Корвен?!
- Вся наша жизнь - это коротание времени до смерти. Просто у некоторых это получается интереснее и удается растянуть процесс подольше…
- Корвен, а почему наши разговоры все время скатываются на философствование?
- Наверное потому, что мы пилоты-философы, - засмеялся Корвен.
- А может, враг вообще не доберется сюда? И мы просто бесполезно болтаемся в космосе?
- Возможно. Разведывательная система флота время от времени дает неправильную информацию. Датчики контроля какие-то непонятные возмущения вакуума принимают за движущиеся космические корабли. Все может быть… Но не будет.
- Почему?
- Потому что у меня чешется нос. А это к хорошей потасовке.
- Хохмач.
- На том стоим… Хотя лично мы можем вообще не попасть в дело. Пилотов-стажеров пустят в последнюю очередь. Да и мы - дивизион прикрытия. То есть должны прикрывать кого-то. В лучшем случае будем на подхвате… Но если дойдет до дела, мы многих недосчитаемся, Серг. Несработавшиеся стажеры горят, как факелы, вместе с ведущими.
- Хорош тоску навевать, - поморщился я, зная, насколько он прав.
- Напоминание, - пропел компьютер. - Готовность - десять минут.
- Пора, - сказал я.
Через десять минут начнется патрулирование. Боевые машины делятся по кубам и патрулируют их, пока контрольдатчики прощупывают вакуум. Каждый вылет - одиннадцать часов.
Патрулирование - род деятельности, где первую скрипку обычно играет скука. Только не с СС! С ней каждый полет становился продолжением «камеры пыток». Правда, наш «Альбатрос» не нарывался на плазменные заряды, но зато перегрузки настоящие, а не иллюзорные, и кости после них болят на самом деле.
- Пошли, - кивнул Корвен. И тут по ушам рубануло.
- Боевая тревога! - хлопнул в ладоши Корвен с отчаянной бесшабашностью. Не даром чесался нос. - Серг, меркане здесь!
Сердце у меня бешено забилось в груди. Все, шутки кончились. Начинается боевая работа. *** Капитан третьего класса, прислонившись к стереоэкрану в коридоре, будто пытался высмотреть то, что отсюда не разглядеть, - корабли меркан. Он говорил сам с собой и время от времени бил забинтованным в регенерационный бинт кулаком о стекло, и из-под повязки сочилась кровь,
- Шарх! Они погубили нас, - бормотал он. - Сколько ребят. Сколько ребят… Шарх возьми. Мы не дождемся подмоги… Меркане возьмут этот мир… Шарх возьми, тупицы!.. Нельзя защитить систему одной эскадрой. Шарх возьми. Сколько ребят…
К нему подскочил лейтенант первого класса, зло зыркнув на меня и Корвена, непрошенных свидетелей.
Капитан бил по экрану все сильнее и походил на безумного.
- Лор, пошли, - взял капитана за локоть лейтенант. - Ты хочешь, чтобы за тебя взялся Торрел?
Зловещее имя всесильного начальника контрразведки флотилии несколько отрезвило капитана. Действительно, за подобную истерику вполне могут предъявить обвинения в деморализации личного состава в боевых условиях. Врезав напоследок по экрану так, что регенерационная повязка слетела и кровь забрызгала стекло, капитан резко оттолкнул лейтенанта и, выпрямившись, зашагал к лифту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81