Тут по замыслу начинается самое интересное.
Уничтожить полностью оборону планеты и весь научно-исследовательский комплекс - на это не стоит и рассчитывать. Поэтому мы просто по мере сил подавляем оборону, обеспечиваем высадку десанта и держимся, пока идет работа на «плоскости». А потом уходим, переломав и изничтожив как можно больше…
Что ж, план тот еще! Десантирование на планету с защитой уровня «драгоценная оправа» равносильно смертному приговору. Особенно для истребителей. Они будут гореть, пробивая бреши в обороне и открывая дорогу десантным кораблям. Кто-то, может быть, выберется живым из этого ада, но их вряд ли будет много.
Решиться на подобную авантюру, при этом ясно отдавая себе отчет, что рейдовая группа практически перестанет существовать, - для этого должна быть очень серьезная цель…
С места резко поднялся капитан равванских наемников Вольген. Он пролаял отрывисто:
- Эвакуация десанта?
Присутствующие мрачно смотрели на него и адмирала. Опытные вояки, они отлично понимали, как мало шансов у нас вернуться.
- В плане четко указано, - сказал адмирал Лармен.
- Отлично! - хлопнул в ладоши Вольген. - Девять десятых, что мы сложим там головы. Нам это зачем?
- Это боевой приказ, - холодно произнес адмирал. - Напоминаю, что ответственность за неповиновение по контракту - смертная казнь. Наемники тоже субъект воинских преступлений.
Тут Вольген и два его помощника по-базарному заголосили на три голоса: - В контракте не сказано посылать нас на смерть!
- Мы получаем деньги за войну, а не за самоубийство!
- По решению командования флота, каждому наемнику положены премиальные тридцать тысяч, - голос адмирала стал еще холоднее Он не жаловал наемников, но в плане операции от их умения зависело очень многое. Они должны были взломать электронные охранные коды и проделать основную работу по выкачиванию баз данных. То же самое могли сотворить и наши специальные десантные подразделения, но равване - лучшие диверсанты. - Еще пятьдесят - в случае удачного завершения. Вы можете отказаться. Тогда контракт расторгается… И с борта «Бриза» вы не сойдете до окончания «захода» - таковы правила. После постановки задачи никто не сходит с корабля.
Заслышав о сумме, Вольген оглянулся на своего подчиненного, прищурился. Скорее всего, он вспомнил, из каких передряг ему удавалось вылезти. И не было оснований считать, что его удача завершится в этом рейде…
- Я весь внимание, - кивнул он. *** Эскадра нырнула в супервакуум, К первой точке выныривания мы выйдем через двадцать четыре дня.
План кампании был доведен до каждого военнослужащего. Распланированы действия всех подразделений. Нашей эскадрилье предстояло, как и в прошлый раз, быть на острие удара. А звену - на острие острия… Проще говоря, мы должны были проломить в орбитальной обороне противника узкий коридор, в который хлынет десант- два полка и спецгруппа равван для зачистки центрального комплекса «Комикона».
Примерный план боя был ясен. Теперь нам предстояло отработать его на тренингкомплексе в мельчайших подробностях. Поэтому наше звено изо дня в день, устроившись в ставших родными «картонных коробках», пробивалось через заграждения меркан, уничтожало их истребители, пилоты притирались друг к другу все плотнее, и теперь казалось, что мы чувствуем мысли друг друга и действуем, как единое целое. Конечно, в бою все сложится иначе. Хуже всего, что у нас недостаточно исходной информации об обороне противника.
Через пять дней после «заныривания» меня вызвали к тому ненормальному майору-медику. К моему несказанному удивлению, этот головастик двинул в «заход на боевой» вместе с нами.
- Опять в кресло? - спросил я, заходя в его логово.
- Вы любопытный экземпляр, лейтенант. На вас можно сделать научную карьеру, - сообщил он, стоя передо мной, заложив руки за спину и раскачиваясь с пятки на носок.
- Почему?
- Ваш уровень приспособляемости необычайно высок… И я не уверен, что до конца оценил его.
Он смотрел на меня с неподдельным интересом, как на любопытное и не классифицированное наукой существо, и это меня злило. Я усмехнулся и поинтересовался:
- Зачем вы связались с нами? У вас есть ученики, кто продолжит вашу научную деятельность? Он непонимающе посмотрел на меня.
- Я пока сам могу заниматься научной деятельностью.
- Боюсь, недолго. Шансов вернуться из этой заварушки у нас почти никаких, - заверил я его. Он озадаченно прищелкнул языком.
- Вы серьезно?.. Вообще-то я уже был в боевом рейде.
- Где?
- «Фестиваль» при Ласке. Мы проводили исследования по быстрому восстановлению биопотенциала пилотов.
- При Ласке? Вы бы еще похвастались, что провели выходные на лоне природы… Нет, майор, тут вы угодили к шарху в пасть…
Он на миг осунулся, будто я нагрузил на него мешок весом в сотню килограммов… Но ненадолго.
- В кресло, - кивнул он и начал колдовать с аппаратурой. В это время он был счастливым человеком, и его беззаботному детскому любопытству можно было бы позавидовать. Но я начинал его глухо ненавидеть Я почему-то был уверен, что он - источник моих грядущих неприятностей.
Между тем все дурные чувства и предчувствия, которые владели мной ранее, накинулись на меня с новой силой. Они будто пытались поджарить мой разум. По ночам в очередь выстраивались кошмары. Я просыпался в холодном поту, плевал на показания диагноста о разболтанности нервов, принимал тонизирующие. Мое состояние сказывалось на успехах в «картонной коробке» Но только, странно, не в худшую сторону. Мои действия становились невероятно рациональными и четкими.
- Ну ты даешь, - покачала головой Талана, когда на очередном групповом тренингпогружении я завалил подряд три мерканских истребителя и провел клин через заградительный огонь…
Чем выше росли мои результаты в боевой подготовке, тем ниже опускались тонус и настроение…
Да, я был замучен снами и предчувствиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81